Девочка Джокера

— Ну, давай же!!! — крикнул Артур не своим голосом, даже не предполагая, что эта провокация решит его участь. — Х*ли, ты тянешь, стреляй!!!

С моего лица разом сошли все эмоции, а глаза превратились в сплошное ледяное зеркало, когда я медленно опустил пушку, наблюдая его настороженное замешательство.

— Нет… Слишком просто! — Протянул я точно в бреду. — Смерть — твое спасение, а этого мне будет не достаточно.

— Какого х*я ты несешь?! — взревел Артур, ошалело глядя на меня.

— Старшие позаботятся о твоей судьбе. — Сообщил спокойно, и пропустил ток удовольствия, впервые различив страх в этих скотских глазах.

Потому что мы оба хорошо знали, как они заботятся о судьбах провинившихся!

— Охота уже началась, Артур. — Озвучил то, что он вряд ли еще до конца осознавал. — Время отсчета пошло.

Тяжело дыша и теряя дракоценные секунды, Артур с паникой в глазах покосился на людей за моей спиной, а затем огляделся по сторонам, будто кровожадные палачи должны были вот-вот выйти из густой чащи леса! Он еще сомневался не решаясь сделать даже шага, когда мое последнее слово, прозвучало точно выстрел:

— Беги.

***

СОНЯ

Гулкое эхо моих неуверенных шагов раздавалось в просторном, длинном коридоре, пока делая глубокие вдохи, я старалась перебить позывы рвоты, от которых во рту все еще стоял кислый привкус. На моих плечах развевался одноразовый халат, а на ногах шелестели бахилы для соблюдения стерильности в неврологическом отделении. За несколько месяцев ежедневных посещений, казалось, я уже выучила наизусть лабиринты коридоров, которые приведут к ее палате. Просторной, одноместной и всегда идеально убранной. До сих пор не верилось, что льготы ветерана труда, могут иметь такие преимущества, о которых мне с самого начала твердит главврач центральной клиники нашего города…

Перед тем как зайти к ней, по обыкновению встряхнулась и заглушила все эмоции, что под давлением гормонов были особенно непредсказуемы. Потому что каждый раз, это было для меня одинаково невыносимо! Каждый раз видеть, что она лежит в том же положении и с тем же «мертвым» выражением лица. Порой, я намеренно не смотрела на нее — бледную и высохшую. Ставила небольшой букет цветов, открывала жалюзи, чтобы впустить щедрое, весеннее солнце и только после шла к койке.

В груди тут же беспощадно передергивало, а горло наполнялось свинцом так, что я даже не могла выдавить приветствие! Или мне просто уже казалось это бессмысленным… Ведь с каждым днем все больше гасла надежда, что я когда-нибудь увижу от нее хоть какую-то реакцию.

— Привет. — Тихо выдохнула, поправляя жесткую подушку и склоняясь к родному лицу, чтобы поцеловать.

Это уже превратилось в ритуал: я брала ее руку и, усаживаясь в небольшое, но удобное кресло, начинала рассказывать обо всем, что могло случиться со мной за прошедшие сутки: о том, о чем переживала. О том, чего боялась. И даже о том, что никому не могла рассказать.

Только сегодня мне не хотелось говорить. Глядя в одну точку я поглаживала мягкую руку бабушки, пребывая в своих тяжелых мыслях…

Как бы я не хотела отогнать опасные иллюзии, раз за разом скользкие догадки все равно пробирались в мое сознание. А что если это он все устроил?.. Разве может настолько везти в наше время, какой-то старушке из провинциального городка?! Так, что на следующий же день ее перевозят в большой город, где я учусь, и обеспечивают самые хорошие условия для лечения! Плюс ко всему, сколько бы я не спрашивала, ни о каких затратах на лекарства мне даже не намекали.

Прикрыла глаза жестко одергивая себя и ругая. Господи… неужели эта одержимость ИМ, никогда закончится?!

— Сегодня он опять мне снился. — Произнесла еле слышно в тишине палаты, нарушаемой лишь мерным пиканьем индикаторов. — И я опять проснулась в слезах…

Взглянув в ее бесстрастное лицо, я попыталась уловить хоть малейший отклик. Но ничего. И это ничего уже сводило с ума, отравляя отчаянием каждый мой вдох.

— Мне так страшно, бабушка!.. — Прошептала дрогнувшим голосом. — Страшно, что эта боль никогда не пройдет… А я останусь совсем одна!

Потеряв самообладание, я сжала ее руку в своих ладонях и хорошенько встряхнула.

— Не оставляй меня, прошу!.. — воскликнула навзрыд. — Ты не можешь вот так уйти! Мне нужен твой совет! Мне нужна твоя поддержка…

Зажмурившись от щемящей боли в груди, я опустила голову, больше не справляясь с надрывом эмоции. Они разрушали меня до основания, обжигали и сьедали заживо… И каждый раз казалось, что это край!

Но так же, как черное, всегда сменяется белым для сохранения баланса — моя боль не могла длиться вечно. Волна начала утихать, я смогла выровнять дыхание и отпустив эмоции, посмотреть на родную женщину уже с усталым спокойствием.

— Я беременна, ба. — Произнесла вслух то, что столько времени боялась сказать даже в тишине этой палаты. — И я не знаю, что мне делать…

___