Девочка, которая умела летать

– Пока ты размышляешь об этом, а также о безопасности, и твоей, и остальных учеников, я бы попросила тебя оставаться на земле. Ты согласна сделать так?

– Вы имеете в виду, не летать? – Пайпер удивлённо поглядела на доктора Хуллиган.

– Только на время. Думаю, через некоторое время мы всё обсудим и тогда поглядим. О’кей?

Меньше всего Пайпер хотелось обещать не летать, но доктор Хуллиган была ужасно умная и говорила такие разумные вещи. Не говоря уж о том, что она была добра к Пайпер. Девочке не хотелось быть неблагодарной.

– Ну да, наверное. Если вы считаете, что так надо.

– Считаю, – доктор Хуллиган улыбнулась. – Ты моя умничка!

7

Пока доктор Хуллиган совещалась с профессором Шамкером, Пайпер растерянно стояла перед учениками в научной лаборатории. Как и всё, что Пайпер видела в этот день, комната была оборудована по последнему слову науки. Горелки Бунзена, стеклянные мензурки, серебристо поблёскивающие металлические инструменты и сияющие белые пластиковые контейнеры – всё было в открытом доступе на собственном рабочем месте каждого из учеников, сконструированном с учётом его конкретных учебных нужд. В данный момент на каждом из учебных мест был развёрнут отдельный научный проект на той или иной стадии готовности.

Пайпер насчитала всего одиннадцать детей возрастом от пяти до четырнадцати лет. Они с одинаковой жадностью разглядывали новенькую, все одиннадцать пар глаз с безжалостным любопытством нацелились на Пайпер.

– Смотреть особо не на что, верно, – Смитти шепнул Кимбер, а та шлёпнула его по руке. Кимбер была сильной девочкой. – Уф, – зашипел Смитти.

Шёпот вихрем всколыхнул всех до одного, ребята беззастенчиво обсуждали Пайпер, выставленную перед ними, словно агнец на заклание.

– И что она умеет? – хотела знать Лили Якимото.

Главная хитрость в обращении с новенькими, помимо устрашения и игнорирования, была в том, чтобы поскорее выяснить, в чём заключается их особый дар. А там уже талант должен был определить место новичка в классной иерархии. Не каждая способность служила явной цели, и чем любопытнее, необычнее и сильнее дар, тем более высокое положение он давал. Выяснение того, какое место займёт Пайпер, в конечном итоге должно было повлиять на статус каждого из них и потому представляло самый насущный интерес.

– Гением она не выглядит.

– Может, она поджигатель.

– Спорим, она очередной чревомыслитель.

– Этот называется «медиум», придурок.

– Она медиум? Господи, только не это. Мы только-только избавились от Бет.

– Десять баксов, что она разнюнится. Она выглядит плаксой, – припечатал Смитти. Хандрить было в порядке вещей для детей, которые только что приехали, – в первый раз вдали от дома, скучая без родителей, и всё такое.

Класс превратил тоску по дому в игру, целью которой было угадать, когда именно новенький сорвётся. Ставки нередко превышали пятьдесят долларов, соперничество было яростным, а грязные приёмчики очень даже в ходу. Спорщики могли и поддразнить новичков, напоминая о том, как скучают по ним родители, и намекнуть, что любимый питомец небось умрёт прежде, чем они вернутся домой, – причём всё это говорилось с тем расчётом, чтобы в нужный момент довести до слёз и выиграть спор. Чем сильнее и надрывнее истерика, тем лучше.

– Слёзы польются рекой ещё до отбоя, – Смитти скривил лицо в притворных рыданиях. – Я хочу к мамочке! Я хочу домой! Хнык, хнык.

– Она не плакса, – робко заметила Вайолет.

– Заткнись, Вайолет, если не хочешь нарваться. – Как чихуахуа, вообразивший себя питбулем, Смитти был прыщавым ботаником, который отчего-то взял себе в голову, что он крутой парень, обвешанный мускулами.

– Твоя десятка уже у меня в кармане, Смитти, – пошла на спор Кимбер. С огненно-рыжими волосами и столь же огненно-взрывным нравом, эта девчонка встревала в любой спор или свару, особенно если при этом можно было утереть нос Смитти.

– Проще, чем у малышки конфетку отобрать, – причмокнул Смитти. – Помаши ручкой денежкам, Искорка. – Это прозвище Смитти дал Кимбер, во-первых, потому, что он знал, что она его не выносит, а во-вторых, потому, что характер у Кимбер был как у электрошокера.

– Кхм, – громко кашлянул профессор Шамкер, перебивая рокот негромких перешёптываний. – Это есть Пайпер Макклауд. Она сегодня к нам присоединится.

Профессору Шамкеру было хорошо за семьдесят. Его немецкий акцент был так силён, что и понять-то его можно было не всегда, однако, хотя ему давным-давно положено было уйти на пенсию, он был единственным учителем, способным держать под контролем неконтролируемых детей, и посему был просто незаменим.

– Вы добро Пайпер пожалуете, – заявил он непререкаемым тоном.

Несмотря на повеление профессора Шамкера, Пайпер не заметила ничего доброжелательного в лицах своих новых одноклассников. Откровенно говоря, они глядели на неё со смесью подозрения, неприязни и злорадства.

– Я рада со всеми вами познакомиться, – улыбнулась Пайпер, стараясь им понравиться.

– Я тогда оставлю тебя, Пайпер, устраивайся, – доктор Хуллиган легко скользнула мимо неё и направилась к двери.

– Нет, – яростно зашептала Пайпер, – не уходите!