Девочка по имени Зверёк

Гней искренне радовался и простодушно хлопал в ладоши, видя, что угодил, развеселил, порадовал своих гостей! Мне лично всегда доставляли удовольствие подобные, как бы выразился Луций, излишества. В нашем доме единственное, пожалуй, отступление от аскетики – разноцветная мозаика приветствия „Будь здоров и счастлив!“, красующаяся при входе, на полу вестибула. И то я подозреваю, что она появилась задолго до Луция. Луций если и одарил бы своих гостей мозаичным приветствием, то это была бы скупая, если не мрачная, надпись из серого булыжника: „Будь умен“.

Мы с Валерием явились одними из первых, как и положено гостям нашего ранга – молодым, только вступающим в общественную жизнь».

* * *

Марк был рад, что они пришли точно вовремя. И теперь с удовольствием разглядывал и плавающие в бассейне атриума душистые связки цветов, подобранных друг к другу точно по оттенкам, и в тон этим плавающим букетикам – роскошные цветочные гирлянды, обвивающие отверстие в потолке, над бассейном атриума, и уже стоящие в зале столы на изящно изогнутых ножках-лапках, и пышные ложа, устланные коврами и убранные валиками азиатского вида. Горели светильники, разливающие ровный свет, и, похоже, в их масло был добавлен какой-то восточный аромат: он плыл душистыми волнами, мягко обволакивая зал. По углам, в плетеных клетках, разливались звонкими голосами певчие птицы.

Слуги сновали туда и сюда, хлопотливо поднося новые и новые яства, хотя столы, казалось, уже готовы были подогнуть свои недюжинные ножки под тяжестью блюд. Валерий хищно оглядел все это роскошество и изобилие, потер руки и посмотрел на Марка с угрозой:

– Попробуй только помянуть сегодня о мужестве, воспитании воли или еще о чем-нибудь подобном!

Марк поспешно «испугался»:

– Что ты, что ты! Сегодня я…

Он не успел больше ничего сказать – Гней Домиций приглашал всех к столу.

Марк с радостью обнаруживал в себе только трепет приятного ожидания, предощущения важного – и ни толики того тягостного, тоскливого смятения и недовольства собой, что одолевало его в последние дни. Дни?! Недели! Месяцы!!!

Публия Сципиона пока не было видно, хотя гости уже заняли свои места на ложах вкруг невероятного стола, грянули кифаристки, и плясуны завели хоровод. Марк не волновался, он просто ждал.

– Ты не угощаешься? – спросил Валерий.

Марк посмотрел на свою пустую тарелку и рассеянно пожал плечами. Валерий, чтобы не огорчать хозяина, положил приятелю кисть винограда и персик, плеснул в чашу немного вина.

Из вестибула послышался отчетливый шум: вошла большая группа людей, и хозяева бросились встречать вновь пришедших.

– Марк… – Валерий взглядом указал приятелю в сторону прихожей.

Тот было привстал, но передумал: что суетиться? Публий Сципион пришел – это главное, а дальнейшее – в руках судьбы…

Марк ждал, что знаменитый цензор торжественно войдет в атриум в палудаментуме – пурпурной тоге, соответствующей его положению и должности. И выглядеть будет строго, быть может даже неприступно. Увидел же другое: стремительной, почти летящей походкой, легко опережая всех своих спутников, вошел невысокий человек в обычной, хотя и выглядевшей безупречно, белой тоге. Сципион был не просто невысок ростом – он и смотрелся если не хрупко, то, по крайней мере, не богатырем. И тем не менее, из-за твердости ли его движений, из-за энергии ли, которой лучились его глаза, из-за улыбки ли, так же светившейся внутренней уверенностью и спокойствием, – общее впечатление было: вошел человек необыкновенной силы и властности. При этом лицо Сципиона сияло дружелюбием и приветливостью.

Само собой, Марк сразу узнал его, так как неоднократно видел: на Форуме – произносящим речи, На Марсовом поле – отвечающим с возвышения на вопросы граждан, просто беседующим на площади с римлянами. Но там Сципион казался Марку как-то более… значительным, что ли… Даже выше ростом. Почти полубогом!

Совсем иной человек – земной, добродушный, доступный – прошел сейчас мимо него навстречу хозяину дома, чье искреннее гостеприимство и простосердечная радость легко разрешали недоумение: отчего Публий Сципион Африканский, славящийся своим отвращением к пирам и роскоши, с нескрываемым удовольствием посещает этот дом.