Девочка по имени Зверёк

Он снова и снова дарил ей свои безудержные ласки – она снова и снова тянулась за ними. А когда она уставала, он позволял ей подремать в его объятиях, а затем будил осторожными поцелуями и шептал:

– Шакира, нежная моя детка! Песенка моя сладкая! Любимая птичка!

И она тут же просыпалась и, изнемогая от счастья, повторяла, подаваясь ему навстречу, только одно:

– Фархад… Фархад… Фархад…

А господин закрывал глаза – черные ресницы опускались как покров ночи, гордо пряча от нее отблеск наслаждения и страсти, переполнявший его взор. Но она успевала заметить этот отблеск…

* * *

В покоях гарема никого не было. Видимо, девушки гуляли или купались. В полной тишине Шакира блаженно растянулась на своей постели. Думала, что уснет мгновенно, но в голове проносились воспоминания последних часов, будоража ее сердце и волнуя воображение.

– А, ты пришла наконец! – первой появилась Аиша. – Ты счастлива, ты любима и ты уже…

– Молчи, молчи, умоляю тебя! – почти беззвучно, сорванным голосом прошептала Шакира, облизывая пересохшие, истерзанные поцелуями губы. И, не в силах сдержать улыбку, добавила: – Я сама тебе потом скажу…

– А ничего и не надо говорить: у тебя все на лице написано, глупая моя курочка! – заметила Аиша. – Я, вообще-то, караулила, когда ты придешь, чтобы никто не расспрашивал тебя.

«Спасибо!» – одними глазами ответила Шакира.

Послышались голоса, и Аиша поспешно проговорила:

– Притворись спящей. Быстро! О, Аллах, он ее в губы целовал! Губы прикрой! А лучше отвернись.

И, вскочив, подбежала к дверям, чтобы первой заговорить с входящими:

– Она вернулась, но спит. Я успела поговорить с ней. Голос сорван – наверное, много пела, – фальшиво-безразлично говорила Аиша. – Тише! Хафиз велел дать ей как следует выспаться!

«Хафиз?.. Аиша, ты же врешь! Впрочем, кто осмелится проверить? – Шакира улыбнулась. – Хорошо, что я к стене отвернулась: губа треснула!»

– Ах-ах-ах! – насмешница Гюльнара не смогла удержаться от колкости, но голос не повысила, говорила тихо. – Я на цыпочках буду ходить!

Биби проворчала упрямо:

– А я хочу знать, где она так долго была! Мне интересно! Чем нам тут еще развлечься?! И буду спрашивать у нее, что и когда захочу!

– Ты можешь спрашивать у нее, конечно, что угодно, – заметила Аиша, – но ведь она может и не захотеть отвечать!

– Или ответит так, что ты ничего не поймешь, – небрежно подала голос Сулейма. – Шакира умнее тебя, бедная наша толстушка!

Биби с досадой засопела. По всему было понятно, что обиделась.

Девушки стали тихо переговариваться, а Аиша присела рядом с Шакирой, как бы охраняя ее сон, и Шакира расслабилась и задремала.

Она проспала как убитая целый день. Проснувшись, почувствовала, что еще кружится голова, но солнце уже клонилось к закату, и надо было хотя бы ненадолго встать и освежиться. Очень хотелось пить. На столике в центре спальни стоял кувшин с водой, и Шакира на слабых ногах направилась к нему, чтобы утолить жажду. Девушки опять гуляли, но только Шакира жадно припала к краю кувшина, торопясь и проливая воду дрожащими руками, вошла Биби. Шакира поспешно вытерла губы и отвернулась, стараясь избежать расспросов. Биби мрачно молчала, бесцеремонно разглядывая ее лицо.

– Что ты уставилась на меня? – не сдержалась Шакира.

В ответ Биби вылила целый поток брани и глупостей: и чем-де Шакира так угодила господину?! И пусть она сознается в каком-нибудь секрете! И отчего ей самой, то есть Биби, так не везет? Это Шакира виновата!

На шум тут же заинтересованно явились остальные. Шакира махнула рукой и решила опять улечься спать: ноги совсем не держали, да и гулять совсем расхотелось.

И тут все расступились: на пороге появился Хафиз. Он держал в руке красивейшую красную чашу тонкого полупрозрачного камня, в которой покоился дар – драгоценности, и в числе прочего жемчужные бусы невообразимой длины, а главное – собственный (любимый!) перстень хозяина и, продетая в него, тонкая золотая цепочка с медальоном-полумесяцем! Поставил дар на столик возле Шакиры, почти царственным жестом повел рукой в ее сторону и молча удалился.

– Вот это да! – завороженно прошептала Аиша. – Собственный перстень и медальон нашего господина! Мы все видели этот медальон на его груди!

Не торопясь подошла Сулейма и небрежно бросила взгляд в чашу:

– Неплохо для начала.

– Почему «для начала»? – раздраженно воскликнула Биби. Она явно страдала от зависти. – Были же и до этого подарки! Вы же сами видели!

Сулейма презрительно фыркнула и не удостоили Биби ответа. Зато Гюльнара не упустила случая поддеть толстушку. И чувствительно!

– Глупая жирная курица! В такой чаше присылают дар первой ночи – цену крови! Да где тебе это знать!

Она определенно на что-то намекала и намеренно вызывала Биби на конфликт, и та быстро отозвалась, безрасчетно ввязываясь в «бой» с явно неравной соперницей:

– Я знаю! Знаю! Я тоже получила подарок!