Девочка с косичками

– Чего? Какой суммакум? – не понимаю я. – Это еще что значит?

Он еще и мудреными словами бросается, чтобы мы окончательно почувствовали себя тупицами?

– Фредди, пойдем. – Трюс берет меня за руку. – Пора уходить. А то еще нарвемся на патруль.

– Позвольте мне все исправить! – восклицает Франс. – Я не хотел, чтоб так вышло. Честное слово!

Мы притворяемся, что не видим его протянутую в знак примирения руку.

Я ушибла ногу и очень стараюсь не хромать, а Трюс, кажется, вот-вот грохнется в обморок, но мы удаляемся с высоко поднятыми головами.

По дороге домой нас разбирает нервный смех.

– Мы отличницы, Фредди, мы выдержали экзамен! – хихикает Трюс, крутя педали.

– Суммакум-отличницы! – вторю я ей.

* * *

Через несколько дней нас допускают на собрание. И мы идем. Я твердо решаю, что и рта не раскрою. Волнуюсь ужасно, как и Трюс. Как у них там все заведено, мы не знаем, женщин в группе нет, мужчины, конечно, все старики, а мы для них – дети. Особенно я. Хотя сегодня я нарочно не стала заплетать косички.

Мы вежливо представляемся. Кроме Франса, «нашего командира», на собрании (в том же лесу) присутствуют семеро. И действительно, им лет тридцать, не меньше, если не считать Абе. Он не такой древний и, кажется, весельчак: с его губ не сходит усмешка, и он приветливо улыбается мне. А вот вдовцу Виллемсену, мяснику и соседу Франса, похоже, далеко за шестьдесят. У него низкий прокуренный голос, хриплый, как у осла.

– Мы что, нуждаемся в помощи детей? – ворчит он, обращаясь к Франсу – тихо, но не настолько, чтобы я не слышала.

– Провалиться мне на этом месте! Да этой мелкой не больше тринадцати! – громко удивляется другой, рыжий, как лис.

«Мне только что исполнилось шестнадцать», – хочу возразить я, но молчу. Франс смеется.

– Потому-то они нам и пригодятся, – объясняет он. – Их никто не заподозрит.

– Да уж, таких-то соплячек, – бормочет Виллемсен.

Уже сгущаются сумерки, хорошенько рассмотреть остальных собравшихся трудно. Но мы знакомимся с Яном, невозмутимым крепышом с копной светлых кудрей, который работает на стальной фабрике в Эймёйдене и состоит в тамошней группе Сопротивления, с Тео, работником цветочной фермы, серьезным типом с большими глазами и тонкими усиками, и с Сипом, молчаливым силачом, шурином Франса, по профессии, кажется, дорожным рабочим. Что до двух других, то я успеваю запомнить только их внешность и фамилии: Румер, который з-з-заикается и, видимо, поэтому по большей части молчит. Он похож на добродушного пса с грустными карими глазами и обвисшими щеками. Ну и тот лис, Вигер, внешне полная противоположность Румера: рыжий, с худым, резким лицом и бледной кожей.

– И эти девочки не из трусливых, – заверяет Виллемсена Франс.

Я расплываюсь в улыбке и приосаниваюсь. Мне очень хочется быть такой, какой он меня видит. И если я буду делать как он говорит, обязательно стану ей.

– Вы не думайте, наши фамилии ненастоящие, – с хитрой улыбкой сообщает Вигер.

– Нет, конечно, – отзывается Трюс. – Само собой.

Почему Франс не предупредил, что нужно использовать вымышленные имена? Мы с Трюс дружно бросаем на него сердитый взгляд и продолжаем рассматривать остальных.

– Ну и как, Трюс, – спрашивает Вигер, заметив, как она изучает присутствующих, – кто тут тебе по вкусу?

– Здесь собрались не самые смазливые типы, – говорит Франс, многозначительно косясь на Вигера. – Красавчики слишком привлекают к себе внимание.

Мужчины, конечно, разражаются хохотом. Трюс смущенно теребит подол юбки. Я делаю вид, что ничего не слышала.

К счастью, это не то собрание, на котором все с важным видом сидят за круглым столом и перебрасываются заумными словечками. Это всего лишь кучка людей, которые стоят в сумрачном лесу, курят и толкуют о том о сем. Я согласно киваю в ответ на все, что они говорят. А обсуждают они нападение Германии на Советский Союз, подходящие для собраний адреса, предстоящие операции. И оружие: как организовать налет на полицейский участок, чтобы раздобыть пистолеты и боеприпасы.

И теперь я и Трюс – мы с ними заодно.

Франс бросает на меня взгляд и замечает:

– Вы с Абе могли бы быть парой.

Я заливаюсь краской, но он поясняет, что мы с Абе вместе пойдем на задание. Я нужна затем, чтобы на Абе никто не обратил внимания.

– Захвати две бутылки с бензином. Сможешь? – спрашивает Франс.

Получив свое задание, дальше я слушаю вполуха. Я иду на свою первую акцию! Я! Фредди Оверстеген! Уже послезавтра! Вместе с Абе. Я расправляю плечи и смотрю на Трюс. Ее взгляд прочесть невозможно, но, надеюсь, она не завидует.

Франс снова заводит речь о гибели «Гёзов», но его останавливает старик Виллемсен:

– Господи, Франс, да ты перепугаешь детей!

– Меня не напугать! – вдруг выпаливаю я.

Это первое, что я говорю по собственной воле, но я действительно в это верю. По крайней мере, в тот миг. Чем больше я узнаю', тем больше крепчает во мне чувство: надо что-то делать. К тому же, напоминаю я себе, та история с «Гёзами» случилась много месяцев назад.