Девочка с косой и другие ужасные истории

Афонькин был просто в шоке от всего увиденного.

– И это существо я любил больше жизни… – бормотал он.

– Успокойтесь, Володя, – сказал Гвоздь. – И постарайтесь вспомнить, какую считалку вы прочли своей невесте.

– Увы, не помню…

– Ну хотя бы одно словечко, – настаивал майор.

– Ой, да там сущая белиберда.

– А какая именно?

Афонькин наморщил лоб, вспоминая.

– Что-то типа – мени-пени.

– А может, эни-бени? – спросил Самокатов, начиная припоминать считалку, которую слышал в детском саду.

– Да, да! – встрепенулся поэт. – Точно – эни-бени!

– Ну а дальше? – теребил поэта майор.

Афонькин снова лоб наморщил.

– Вроде какие-то раки.

– А не рики-таки? – спросил Горохов, тоже смутно припоминая считалку.

– Верно! – вскричал поэт. – Рики-таки!

– Эни-бени-рики-таки, – повторил первую строчку Кипятков.

– Тай-бары-барыки-смаки, – тотчас вспомнила Любка вторую строчку.

– Эн-бен-турумбен! – восторженно завопил Генка.

– Бакс! – выкрикнул Макс.

Майор Гвоздь подкрутил усы.

– Как говорится: и на старуху бывает проруха. Курочкина, конечно, сильная тварь, но не всемогущая. И на нее нашлось заклинание.

– А вдруг не подействует, товарищ майор? – засомневался Кипятков.

– Отставить сомнения, Жора, – приказал Гвоздь.

– Есть, отставить сомнения!

– В общем, так, орлы. Дело за малым. Нужно найти эту красавицу.

– А где ж ее искать-то? – задали риторический вопрос ребята.

Вместо ответа Гвоздь опустился на четвереньки и принюхался… Короче, повел себя, как собака.

Все с изумлением наблюдали за действиями бравого майора.

– Вот так номер, чтоб я помер, – сказал Гвоздь, становясь опять на ноги и отряхивая брюки. – Оказывается, эта тварь следы оставила.

Кипятков схватился за мобильник.

– Я сейчас служебно-розыскную собаку вызову!

– Отставить, капитан! Я сам пойду по следу.

– Вы?! – удивились все.

– Так точно. Я ведь в одной из своих прошлых жизней был ищейкой. И звали меня тогда – Рекс!

С этими словами майор пошел по следу. А все остальные пошли за майором.

И пришли туда, откуда ушли. На Лиговку. К Генкиному дому. Мало того, след привел их к дверям Генкиной квартиры.

– Ни фига ж себе, – изумился Самокатов.

– Вот так фишечка, – присвистнул Горохов.

– Похоже, Гена, Курочкина тебе ловушку устроила, – подкрутил усы Гвоздь.

– Но мы же сорвали все ее планы, – недоумевал Самокатов. – И с Нестеровой, и с Рукой Смерти.

– Значит, она придумала что-то новенькое. Ну что ж, будем действовать так, будто мы ничего не подозреваем. Звони.

Генка нажал кнопку. Дзинь-дзинь-дзинь… – зазвонил звонок. В прихожей раздались шаги.

Все затаили дыхание.

Дверь открылась.

– Мама?.. – опешил Самокатов.

Да, на пороге стояла его мать.

– Ты прилетела? – растерянно моргал Генка.

– Как видишь. А ты почему так поздно домой являешься?

– Скорее рано, мадам, – поправил Гвоздь. – Сейчас пять утра.

– А вы кто? – холодно осведомилась у него Генкина мать.

– Госбезопасность. Хочу задать вам парочку вопросов.

– А в чем дело? Мой сын что-то натворил?

– Пройдемте в квартиру. Я вам там все объясню.

Все прошли в квартиру.

– А где папа? – спросил Генка, не увидев отца.

Мать замялась.

– Я тебе потом скажу… – Она обратилась к майору: – Слушаю вас.

Гвоздь пристально посмотрел в глаза Генкиной матери и раздельно произнес:

– Эни-бени-рики-таки…

– Заткнись, гад! – побледнев, взвизгнула Генкина мать.

И Самокатова тут же пронзила догадка: никакая это не его мать; это – Курочкина, которая прикидывается его матерью.

А в следующую секунду произошло то, чего Генке не снилось даже в самом кошмарном сне. Лже-мать начала раздуваться…

раздуваться…

раздуваться…

А потом ка-а-к лопнет!

И Курочкина предстала в своем истинном обличье.

Вид ее был настолько омерзителен, что даже самые отвратительные монстры из фильмов ужасов выглядели по сравнению с ней милыми симпатяшками. Это была уродина со множеством длинных змеевидных отростков-щупалец, огромной зубастой пастью и крохотным белесым глазом посреди мерзопакостной рожи.

Зрелище, надо признать, было не для слабонервных.

Афонькин – так тот сразу же бухнулся в обморок. А всех остальных – от висков и до носков – окатила ледяная волна страха.

Всех, кроме Гвоздя, разумеется. Бравый майор даже бровью не повел.

– А ну-ка, орлы, – приказал он, – давайте хором скажем заклинание.

Стальной голос Гвоздя вернул всем решимость.

– Эни-бени-рики-таки! – начали все, но в этот момент из единственного глаза чудовища полыхнул кроваво-красный свет – и звуки исчезли. Майор, капитан и ребята орали что есть мочи, но не слышали ни себя, ни друг друга.

Зато страшилище было слышно прекрасно.

– С-с-сейчас я-а выр-р-р-ву твое-о с-с-серде, – разом шипело, рычало и свистело оно, протягивая к Самокатову длинный щупалец с острым крюком на конце.

Ситуация сложилась просто-таки критическая. Заклинание вслух не произнести; серебряные пули страшилище не возьмут; и – главное – не убежать, потому что чудовище опутало своими щупальцами окна и двери… Словом, стой и жди, когда оно тебя сожрет.