Девочка в красном пальто

Ее слова так разочаровали меня, что я отвернулась и уставилась на скорлупку съеденного вчера яйца, которая валялась в раковине. Но когда она заговорила о том, что у моей дочери был прямой канал связи с Богом и что сейчас она сидит одесную Его – тут злость переполнила меня. Это ее обретение Иисуса, эти ее фальшивые откровения, эти ее запястья в плетеных браслетах, которыми она размахивала у меня перед носом… Я взорвалась.

– Заткнись! – крикнула я. – Убирайся отсюда. Я думала, ты хочешь сказать что-то дельное. Проваливай из моего дома, оставь меня, идиотка. Тупая свихнувшаяся идиотка! И Бога своего забирай с собой и больше никогда ко мне не приходи!

Иногда перед тем, как заснуть, я представляю, будто проникла в голову Кармел и перебираю ее воспоминания. Пристально всматриваюсь через ее глазницы в кинофильм ее жизни, который прокручивается перед ее глазами. Смотри, смотри: вот я с ее отцом, когда мы еще жили вместе. Кармел так мала, что мы кажемся ей гигантами, наши головы достают до неба. Я наклоняюсь, чтобы взять ее на руки, и шепчу ей на ухо детские стишки.

А вот день, когда мы ходили в цирк.

Сначала мы устроили пикник у большого шатра. Я расстилала на траве одеяло, поэтому не заметила, что Кармел повернулась и внимательно разглядывает клоуна, который высунулся из-за занавески. На лице у него был толстый слой белого грима, большой рот нарисован красной краской. Она удивлялась, почему он такой высокий – ходули скрывала ткань. Клоун взглянул на небо, чтобы узнать, не собирается ли дождь, и его бело-красное лицо исчезло внутри шатра.

Что еще? Когда Кармел пошла в школу, мы расстались с Полом и я пошвыряла его одежду из окна спальни. Кармел наверняка видела – она сидела на кухне, – как планируют вниз его брюки и рубашки. И еще много чего – удивительно, как много воспоминаний умещается даже в коротенькой жизни: поездка на море, плюханье целый день в речке, Рождество, полнолуние, снег.

Я всегда спотыкаюсь на ее восьмом дне рождения и не могу двинуться дальше. Ее восьмой день рождения, когда мы поехали в лабиринт.

2

Когда мне исполнилось восемь лет, я захотела побывать в лабиринте.

– Кармел, ты что-нибудь знаешь о лабиринтах? – спрашивает мама.

Я думаю изо всех сил и вижу у себя в голове такую извилистую головоломку, которая похожа на человеческий мозг.

– Так, слышала кое-что, – отвечаю я.

Мама смеется и говорит «ладно».

У нас нет машины, поэтому мы едем на автобусе, на остановке садимся только мы вдвоем. Окна запотели, и мне не видно, где мы проезжаем. Мама надела свои любимые сережки – они похожи на кусочки стекла, а когда она поворачивает голову, они переливаются разными цветами.

Я думаю о своем дне рождения, который был в четверг, а сегодня суббота, и еще я думаю, что моя подружка получает на день рождения открытки и подарки от бабушки с дедушкой – моя подружка Сара, а моя мама даже не разговаривает со своими мамой и папой, хоть они и живы. Не то чтобы мне очень хочется получать открытки и подарки от дедушки с бабушкой, но мне интересно знать, какие они, как выглядят.

– Мам, у тебя есть фотки твоих мамы с папой?

Она поворачивает голову, сережки вспыхивают розовым и желтым цветами.

– Не знаю точно. Может быть, а что?

– Да мне просто иногда бывает ужасно интересно, как они выглядят. – На самом деле мне бывает интересно гораздо чаще, чем иногда. – Они вообще похожи на меня?

– Ты копия папы, детка.

– Все же хочется посмотреть на них своими глазами.

Она улыбается:

– Хорошо, попробую найти.

Когда мы выходим из автобуса, небо совсем белое. Мне так не терпится увидеть лабиринт, что я бегу вперед. Мы в парке, туман клубится вокруг, как стая привидений. Вон там стоит огромный серый дом с сотнями окон, которые смотрят на нас. Я чувствую, что мама боится этого дома, поэтому рычу на него. Иногда она всего боится, моя мама, – рек, дорог, машин, самолетов, того, что может случиться, и того, что не может случиться.

На этот раз она рассмеялась и сказала:

– Я просто старая балда!

Мы стоим на вершине холма, отсюда виден лабиринт, и он в самом деле похож на мозг. Мне кажется, это забавно – что я себе представляла мозг внутри моего мозга, когда думала про лабиринт, и пробую объяснить это маме, но у меня плохо получается, и она, по-моему, ничего не понимает. Но мама все равно кивает, и слушает, и стоит в своем длинном голубом пальто, которое внизу совсем намокло от травы. Она говорит:

– Да, это очень интересно, Кармел.

Я сомневаюсь, что она поняла меня, но она пыталась. Она всегда пытается понять, она не из тех, кто не замечает тебя, словно ты мышь или паук.

И вот мы входим в лабиринт.