Девочки-мотыльки

Несколько дней после встречи с Петрой она загоняла себя, стоило ли кому-то рассказать. Не потому, что хотела выдать чужой секрет, а потому, что гадала, не поможет ли полиции знание того, что у девочек судьбы разные, выяснить, что же на самом деле случилось с Тиной. Она всегда думала об Элисон Пойнтер. Элисон, которая страдала каждый день, потому что ее дочь пропала. Обрадуется ли она, узнав, что с ней случилось? Даже если новости будут плохими?

Хотя прошло уже пять лет. Если Мэнди скажет, что видела Петру, как это поможет? И поверят ли ей вообще? Может, решат, что она опять все выдумала? Ей и прежде виделась Петра в автобусах. А может, это на самом деле была она?

Мэнди снова заметила офицера, идущего по другую сторону дороги. И тогда узнала его. Это был Фаррадей. Мужчина, которого она видела несколько недель назад на сносе дома. Теперь он появился перед ней, когда она раздумывала, рассказать ли историю Петры. Может, это какой-то знак. Он ненадолго остановился и поговорил с мальчиком на велосипеде, затем продолжил свой путь. Заметил, что Мэнди на него смотрит, и как будто пришел в замешательство, но затем узнал ее и помахал. Огляделся по сторонам и перешел дорогу. Слишком рано. Я ничего не могу сказать, еще слишком рано, думала она, пока он обходил машины.

– Здравствуй, Мэнди.

– Здравствуйте, – ответила она. – Как у вас дела?

– Нормально. А у тебя?

– Все хорошо.

– Когда я видел тебя в последний раз, у дома, ты казалась немного напряженной.

– Ну, тяжелый был денек.

Он кивнул.

– Я думал о тебе, особенно когда Элисон Пойнтер вернулась из Франции.

– Вы идете на дежурство?

– Нет, уже на смене. Вышел в кафе взять сэндвич и чай. Хочешь ко мне присоединиться? У меня есть всего пятнадцать минут, но я решил сделать перерыв.

– С удовольствием.

Они вошли в небольшое кафе в паре шагов от метро. Он купил себе еду, а она – банку газировки. Они заняли высокие стулья за столиком у окна с видом на улицу и прохожих. У них мало времени, поэтому Мэнди решила быть храброй и задать несколько вопросов.

– Я хотела спросить вас о деле, – сказала Мэнди.

– Давай, – ответил он.

Офицер Фаррадей мучительно пытался открыть упаковку с сэндвичем. Когда ему это удалось, он выдохнул и откусил огромный кусок.

– Когда полиция в самом начале вела расследование, они не думали, что судьба двух девочек могла быть разной? Другими словами, с Петрой случилось что-то одно, с Тиной – другое?

– Почему ты спрашиваешь? Что-то вспомнила?

– Нет, нет. Просто много думала об этом.

Он вздохнул.

– Детективы принимали во внимание каждый возможный сценарий. Сначала они считали, что девочки пропали вместе. Пытались связать это с убийством мистера Мерчанта, поэтому сосредоточились на преступлении, совершенном группой лиц на почве наркотиков. Даже проверили версию с педофилией. Изучили окружение Джорджа Мерчанта, его личную жизнь, старые компьютеры, найденные в доме. Ничего. Всех версий не перечислить.

Снаружи загорелись фонари. Сразу стало темнее; даже рождественские гирлянды казались контрастнее, более резкими. Мэнди вспомнила висящую в кабинете доктора Шуклы картину – «Автомат». Так называли кафе с самообслуживанием, в которых стояли торговые автоматы, хотя на картине их не было видно. Только женщина сидела за столиком поздно ночью. От картины веяло одиночеством, будто у этой женщины не было никого и ничего в целом мире. Мэнди подумала о Петре. Она убежала и обрела своего рода счастье. Правильно ли портить это? Если она пойдет в полицию с ее историей, тогда газеты посчитают своим долгом найти Петру, где бы та ни находилась. Имела ли Мэнди право рушить ее жизнь?

– Значит, все произошло в том доме? Точно?

– Ну, это следует из криминалистической экспертизы. В гостиной нашли волосы Петры, а на кухонной двери волокна ткани толстовки Элисон Пойнтер. Ты же знаешь, что Тина тогда была в ней. Так что, судя по всему, они вошли туда и больше не вернулись.

Мэнди поразилась. Волокна с толстовки Тины обнаружили на кухонной двери. Но не дальше. Это подтверждало историю Петры.

– Дело закрыто?

Офицер Фаррадей покачал головой и засунул в рот последний кусочек сэндвича. Пожевал его с минуту. Затем достал из кармана большой носовой платок и вытер рот, промокнув уголки.

– Его никогда не закроют. Если только их не найдут. Дело этих двух девочек всегда будет открыто. Его пересматривают каждый год. В этом году из-за сноса дома снова опросили некоторых людей: соседей, тех, кто находился на улице и видел белый фургон, тех, кто ходил в газетный киоск. Детективы хотят выяснить, не подстегнула ли активность вокруг сноса дома их память.

– Сложно поверить, что никто ничего не знает.

– Ты последняя, кто их видел, Мэнди.

– Почему меня не допрашивали?

– Принято решение, что твои показания были полными, и мы не видели причин снова привносить это в твою жизнь. Хотя кажется, что ты много об этом думала. На самом деле…

Он открыл один из кармашков и достал стопку визиток. Одну отдал Мэнди. На ней было написано имя, номер сотового и е-мейл.