Девственница на продажу

Я перевела дыхание и слегка осипшим голосом пробормотала:

– Что рассказывать-то?

– Почему вдруг решила сбежать? Что произошло, пока меня не было?

Говорить на эту тему не хотелось. Я бы и не стала, но в горячей воде меня разморило, а крепкое спиртное окончательно развязало язык. Я выложила ему все: о том, как скучала, пока его не было. О том, как приехала Райна и наговорила мне гадостей. На этом месте он скрипнул зубами:

– С охраной я разберусь.

Я запротестовала:

– Не нужно ни с кем разбираться! Николас сказал, что они просто не знали, что ее нельзя пускать в особняк.

Эндрю криво усмехнулся:

– С этим и разберусь. Давно пора было дать им новые распоряжения, только руки все не доходили.

Я облегченно вздохнула: кажется, карать за эту ошибку он никого не собирается.

– Ну вот… Я решила, что не буду дожидаться, пока ты меня выгонишь и уйду сама. И ушла. Остальное ты сам знаешь.

Он задумчиво кивнул:

– Райна была права. Она действительно провела со мной больше времени, чем кто-либо еще среди женщин.

От его слов я приуныла. Конечно, это неудивительно: она очень красива. Черт, да она просто обворожительна! Если уж ей не удалось покорить его сердце, то куда лезу я? Но Эндрю продолжал:

– А потом я узнал, что кроме меня она так же активно развлекалась и с моим партнером по бизнесу… Застукал их буквально на горячем. Когда я ее вышвыривал из своего дома, она сказала, что я пожалею об этом. И действительно попыталась воплотить в жизнь свою угрозу. Ну, ты наверное знаешь об этом. Скандал был сильный.

Я пожала плечами и пробормотала что-то, что можно было назвать и отрицанием, и согласием. Не то, чтобы я вникала в подробности скандала – никогда не любила читать сплетни. Кроме того случайно увиденного журнала я не слышала ничего – не было ни желания, ни необходимости погружаться в это.

– Поэтому припереться в особняк после такого – действительно огромная наглость. Не ожидал этого даже от нее. А ты приняла все ее слова за чистую монету?

Я покраснела и опустила глаза. Теперь мне собственная реакция казалась глупой. Я же знала, что она плохо ко мне относится. Ну какая у нее могла быть причина помогать мне, предостерегать от чего-то? И я повелась… Действительно, дурочка!

– Да, я знаю, она умеет быть очень убедительной. Но ты же могла дождаться меня!

– Она сказала, что раз ты уже начал уезжать надолго – значит, я надоела тебе.

В его глазах заплясали опасные искорки:

– Показал бы я тебе, насколько ты мне не надоела… Но сначала тебя нужно вылечить.

Никакой скулеж о том, что я ничуточки не болею, просто немного замерзла, не помог. Он заставил меня выпить чашку горячего чаю, поплотней подоткнул одеяло и вышел из комнаты. А я почувствовала, что снова погружаюсь в тяжелый болезненный сон…

Я проснулась посреди ночи и поразилась тому, насколько комфортно, насколько правильно себя чувствую. Талию обхватывала тяжелая, горячая рука. Горячее дыхание касалось затылка, таяло, заблудившись в волосах. Это было так чудесно, что я забыла все свои страхи, все опасения. Разве важно, что произойдет потом? Стоит жить, стоит держаться за свою любовь хотя бы ради таких мгновений… И даже боль, если она мне предстоит, сохранит сладость того наслаждения, что я испытываю сейчас.

Я повернулась, стараясь лечь поудобнее, и он моментально проснулся. Поднялся на локте, заглядывая мне в лицо:

– Что случилось, Диана?

Я не отвечала. Просто любовалась им. Как описать, как облечь в слова то, что я чувствую сейчас? Он осторожно коснулся пальцами лба, убирая влажную прядь. Прижался к нему, проверяя, нет ли у меня жара. От такой заботы защемило сердце. Слова сами вырвались из меня:

– Эндрю… Я люблю тебя.

Его пальцы замерли, задрожали. Так сильно, что я испугалась этого. Зачем ему мое признание? Вдруг он решит, что я пытаюсь удержать его, привязать к себе? Велит выметаться из постели, из своего дома прямо сейчас. Но Эндрю не сказал ничего. Развернул меня лицом к себе, еще несколько секунд изучал мое лицо, словно пытался запомнить его в деталях, а потом его рука скользнула к моему затылку, приподняла его, и наши губы слились в поцелуе.

Мир задрожал и накренился. По телу разлилась слабость, и ни простуда, ни сонная вялость не имели к ней никакого отношения. Это его губы словно выпили все мои силы, заставили покориться, сдаться на его милость. Это было сладкое поражение: ему я готова была сдаваться бесконечно…

Поцелуй наливался страстью, становился глубже, жарче… Внизу живота уже поднималась знакомая тягучая волна. Я обхватила его за шею, вливая в ответный поцелуй всю свою страсть… Но, застонав, он отстранился:

– Боже, Диана, что ты со мной делаешь… Ты по-прежнему не желаешь слушаться?

Я покраснела и опустила глаза, но потом дерзко взглянула ему в лицо:

– Ты же и сам не хочешь, чтобы я слушалась тебя? По крайней мере, сейчас?

На мгновение он замер, словно огорошенный тем, что я сказала, а потом рассмеялся:

– Моя ненасытная девочка… Завтра, все завтра…

Он снова увлек меня на подушку, сжал в своих объятиях.

– У нас еще будет время на все. На все, что только мы захотим.