Девушка из Италии

– Cara, у нее есть для тебя план. Пожалуйста, не волнуйся! Пока ты останешься здесь со мной и Нико. Знаю, это странно и сложно, но потом станет легче, обещаю. Мы создадим маленькую семью. Я за тобой присмотрю.

– Но… Ты хочешь меня здесь видеть? Ты ведь меня почти не знаешь!

– Какие глупости, cara! Ты моя племянница, и я люблю тебя, Элла! И мне очень одиноко в этом доме. Составишь мне компанию. И я уже вижу, как тебя обожает Нико. Мы оба очень тебе рады, честное слово! И мы друг друга поддержим, верно?

Элла кивнула:

– Si.

Розанна крепко обняла ее.

– А теперь я лучше пойду наверх, пока мой сын не подумал, что я его бросила. – Она встала и протянула Элле руку. – Пойдем?

Элла улыбнулась и с благодарностью приняла руку:

– Спасибо за доброту.

– Итак, ты считаешь, что обнаружил в склепе миланской церкви тот самый рисунок, что теперь висит у Джона Сент-Регента?

Лука кивнул, видя недоверие на лице Стивена.

– Знаю, это удивительное совпадение, но да.

– Хорошо. Расскажи мне эту историю еще раз, медленно.

Лука рассказал, как обнаружил рисунок и серебряную чашу и как Донателла Бьянки отнесла их мужу на оценку.

– Значит, она сказала, что серебряная чаша стоит кучу денег, а рисунок – почти ничего? – уточнил Стивен.

– Да.

– Почему вы не обратились за альтернативным мнением?

– Мы со священником оказались в затруднительном положении. Если бы мы рассказали о моей находке, деньги вряд ли поступили бы в нашу церковь. Их бы тут же поглотил Ватикан, а нам срочно требовались средства на реставрацию. Поэтому дон Эдоардо, священник, согласился продать чашу через Джованни Бьянки. Тогда Донателла сказала, что хочет купить еще и рисунок Мадонны – якобы он ей очень понравился. Она заплатила нам за него три миллиона лир и сделала большое публичное пожертвование в фонд реставрации. – Лука покачал головой. – Мы доверяли ей, Стивен, и нам были нужны деньги. Если бы я знал правду, то…

Стивен громко вздохнул.

– Ну, если это тот самый рисунок, значит, ты стал жертвой самого удивительного мошенничества. Но, Лука, если это тебя утешит, не ты первый и не ты последний. Во всем мире есть недобросовестные продавцы и коллекционеры. Часто это работает так: кто-то находит ценную картину и знает: если он сообщит властям, ее объявят национальным достоянием, повесят в публичной галерее, и он получит лишь небольшое вознаграждение за усилия. Но если ему удастся найти частного покупателя, то вознаграждение, как ты понимаешь, может быть очень солидным. Думаю, что по крайней мере треть самых ценных картин мира спрятана в частных хранилищах.

Лука покачал головой.

– Не могу поверить, что мы с доном Эдоардо были такими наивными!

– Нисколько. Вы не могли знать, что вас обманывают. В любом случае, прежде чем двигаться дальше, нужно выяснить, тот ли это рисунок.

– Я искренне надеюсь, что ошибаюсь и это лишь совпадение. Но если они и правда украли этот рисунок – не только у нас, но и у церкви и самой Италии, – тогда… – Лука отчаянно покачал головой.

– Давай сначала выясним, тот ли это рисунок.

– Ты хоть представляешь, как это можно сделать? – спросил Лука.

– Вообще-то в прошлый раз я сказал Джону Сент-Регенту, что хотел бы рассмотреть рисунок подробнее. Он полностью мне доверяет. – Стивен вздохнул. – И пока у него нет причин поступать иначе.

– Стивен, ты не должен себя компрометировать!

– Я и не собираюсь, но готов проверить и подтвердить подлинность рисунка. И, конечно, сфотографировать его для тебя в процессе. Но если он окажется именно тем, который ты нашел, мне придется настаивать, чтобы мое имя не упоминалось. В моем деле главное – осмотрительность.

– Конечно. Понятия не имею, что делать, если это тот же рисунок, но я должен выяснить правду. Спасибо, Стивен!

– Не за что. Правда интересует меня не меньше.

– Когда ты поедешь в Нью-Йорк?

– Боюсь, через пару месяцев, не раньше. Сейчас масса дел в галерее! Самое раннее – в начале декабря. И в любом случае было бы слишком подозрительно, если бы я вернулся так скоро. В Нью-Йорке у меня есть еще один клиент – надо подтвердить подлинность картины. Я могу убить двух зайцев. И очень советую тебе пока отпустить эту ситуацию.

– Я попробую, но…

Стивен приложил палец к губам, увидев, что в гостиную вошли Розанна и Элла.

Розанна улеглась на кровать – в теплые объятия Стивена.

– Я так устала! – зевнула она, устраиваясь поудобнее.

– Сегодня вечером Элла казалась счастливее, – заметил Стивен.

– Мы поговорили. Она знает, что Карлотта умирает и с ней простилась. Карлотта написала мне письмо и… Господи, Стивен, это одна из самых трагических вещей, которые мне приходилось читать!

– Мне ужасно жаль, дорогая! – Стивен притянул ее ближе. – И самое ужасное – что твоя сестра так молода. Почему в жизни нет ни справедливости, ни здравого смысла? Просто лотерея…

– Так и есть. Карлотта хочет, чтобы Элла осталась со мной.

– Я знаю.

– Я имею в виду постоянно. После ее смерти.

– Я понял. Что думаешь?