Девушка, которая играла с огнем

   — Я знаю Лисбет Саландер… Не могу поверить, что она кого-то убила.

   — Не можете или не хотите поверить? Мириам, мы никого не объявляем в розыск по всей стране, если нет серьезных причин. Могу сказать вам, что мой начальник, инспектор криминальной полиции Бублански, тоже не совсем убежден, что она виновна в этих убийствах. У нас обсуждается такой вариант, что, возможно, у нее был соучастник или что она еще как-то была втянута в это преступление. Но мы должны ее отыскать. Вы, Мириам, думаете, что она невиновна, но вдруг вы ошибаетесь? Вы ведь сами говорите, что мало что знаете о Лисбет Саландер.

   — Не знаю, что и думать.

   — Тогда помогите нам выяснить правду.

   — Я за что-то арестована?

   — Нет.

   — Я могу уйти, когда захочу?

   — С формальной точки зрения — да.

   — А не с формальной?

   — Для нас вы останетесь под вопросом.

   Мириам By поразмыслила над услышанным:

   — О'кей. Задавайте вопросы. Если они мне не понравятся, я не стану отвечать.

   Соня Мудиг снова включила магнитофон.

Глава 20

   Пятница, 1 апреля — воскресенье, 3 апреля

   Мириам By провела час в беседе с Соней Мудиг. Под конец допроса в кабинет вошел инспектор Бублански, молча сел рядом и слушал, не произнося ни слова. Мириам By вежливо с ним поздоровалась, но продолжала говорить, обращаясь к Соне.

   Под конец Мудиг посмотрела на инспектора Бублански и спросила, нет ли у него еще вопросов. Бублански покачал головой.

   — В таком случае я объявляю допрос Мириам By законченным. Сейчас тринадцать часов девять минут.

   Она выключила магнитофон.

   — Я слышал, что были какие-то недоразумения с инспектором Фасте, — заметил Бублански.

   — Он не мог собраться, — спокойно ответила Соня Мудиг.

   — Он дурак, — пояснила Мириам By.

   — У инспектора Фасте много достоинств, но он не самый подходящий человек для того, чтобы вести допрос молодой женщины, — признал Бублански, глядя прямо в глаза Мириам By. — Мне не следовало поручать ему это. Я прошу меня извинить.

   Мириам By посмотрела на него удивленно:

   — Извинение принимается. Я и с вами поначалу вела себя не очень дружелюбно.

   Бублански только махнул рукой и, посмотрев на Мириам By, сказал:

   — Можно, я задам в завершение еще несколько вопросом? При выключенном магнитофоне.

   — Пожалуйста!

   — Чем больше я слышу о Лисбет Саландер, тем больше удивляюсь. Впечатления знающих ее людей совершенно не сочетаются с тем образом, который рисуют бумаги социального ведомства и судебно-медицинские документы.

   — Вот как?

   — Не могли бы вы просто ответить мне не задумываясь?

   — О'кей.

   — Психиатрическая экспертиза, проведенная, когда Лисбет Саландер было восемнадцать лет, описывает ее как умственно отсталую.

   — Чушь! Лисбет, пожалуй, поумнее нас обоих!

   — Она не закончила школу и не имеет даже свидетельства о том, что умеет читать и писать.

   — Лисбет Саландер читает и пишет значительно лучше, чем я. Иногда она занимается тем, что как орешки щелкает математические формулы. Из области алгебры. Я о такой математике вообще не имею представления.

   — Математика?

   — Это ее новое хобби.

   Бублански и Мудиг помолчали.

   — Хобби? — вопросительно повторил Бублански через несколько минут.

   — Какие-то там уравнения. Я даже значков таких не знаю.

   Бублански вздохнул.

   — В семнадцатилетнем возрасте она была задержана в Тантолундене в обществе пожилого человека, и в связи с этим социальная служба написала в отчете, что она якобы зарабатывала на жизнь проституцией.

   — Лисбет — и проституция?! Чушь собачья. Я не знаю, какая у нее работа, но меня нисколько не удивило, что она выполняла какие-то задания для «Милтон секьюрити».

   — А на что она живет?

   — Не знаю.

   — Она лесбиянка?

   — Нет. У Лисбет бывал секс со мной, но это вовсе не значит, что она лесбиянка. Думаю, что она и сама не знает толком, какая у нее сексуальная ориентация. Можно предположить, что она бисексуалка.

   — По поводу ваших там наручников и прочего такого… Нет ли у Лисбет Саландер садистских наклонностей, на ваш взгляд?

   — Мне кажется, что вы чего-то не поняли. Использование наручников — это ролевая игра, которой мы иногда занимаемся, она не имеет ничего общего с садизмом или насилием и какими-то там извращениями. Это просто игра.

   — Она когда-нибудь позволяла себе насилие по отношению к вам?

   — Да ну! Это уж скорее я играю доминирующую роль в нашей паре.

   Мириам By очаровательно улыбнулась.

   Второе совещание, проведенное в три часа дня, привело к появлению первых серьезных разногласий среди участников следственной группы. Бублански подытожил достигнутые результаты и затем объявил, что считает необходимым расширить масштаб действий.