Девушка, которая взрывала воздушные замки

В 18.30 Микаэль уже снял номер в довольно убогом отеле в квартале красных фонарей, примерно в десяти минутах ходьбы от центрального вокзала Амстердама.

Почти два часа он пытался определить местонахождение в городе генерального консула Швеции и около девяти часов вечера все-таки связался с ним по телефону. Используя свое красноречие, Микаэль всячески подчеркивал, что у него неотложное дело первостепенной важности и что ему необходимо обсудить его без промедлений, и в конце концов добился от консула согласия на встречу в воскресенье, в десять утра.

После этого Микаэль вышел на улицу и слегка перекусил в ресторане неподалеку от гостиницы. Около одиннадцати он уже спал.

Генеральный консул Бертиль К. Янерюд, угощавший гостя кофе у себя в апартаментах, оказался не слишком словоохотлив.

– Ну… И что же потребовало такой срочности?

– Александр Залаченко. Русский перебежчик, который прибыл в Швецию в семьдесят шестом году, – сказал Микаэль, протягивая ему записку Фельдина.

Янерюд смутился. Он прочел письмо и бережно отложил его в сторону.

Следующие полчаса Микаэль объяснял, в чем заключается проблема и почему Фельдин написал это письмо.

– Я… Я не имею права обсуждать это дело, – сказал наконец Янерюд.

– Нет, имеете.

– Нет, я могу обсуждать его только перед конституционной комиссией Риксдага.

– Вполне допускаю, что такой случай вам представится. Но в письме вас просят проявить свое здравомыслие.

– Фельдин – порядочный человек.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. К тому же я не собираю информацию о вас или о Фельдине. Не надо выдавать мне никаких военных тайн, которые, возможно, раскрыл Залаченко.

– А я и не знаю никаких тайн. Я даже не знал, что его звали Залаченко… Мне он известен только под псевдонимом.

– Под каким же?

– Его называли Рубен.

– О’кей.

– Я не имею права это обсуждать.

– Имеете, имеете, – повторил Микаэль, усаживаясь поудобнее. – Дело в том, что вся эта история вскоре станет достоянием общественности. И когда это произойдет, СМИ либо опорочат вас, либо охарактеризуют как достойного человека и добропорядочного государственного чиновника, который в безнадежной ситуации сделал все, что от него зависело. Ведь Фельдин поручил вам роль посредника между ним и теми, кто занимался Залаченко. Это мне уже известно.

Янерюд кивнул.

– Расскажите.

Чиновник молчал почти целую минуту.

– Я не получал никогда никакой информации. Я был молод и неопытен. Я виделся с ними приблизительно дважды в год, пока это было актуально. Мне сообщали, что Рубен… что Залаченко жив и здоров, что он сотрудничает и выдает бесценную информацию. Я никогда не интересовался деталями. Да и к чему они мне…

Микаэль ждал.

– Перебежчик раньше находился в других странах и ничего не знал о Швеции. Так что политика национальной безопасности вполне могла бы обойтись и без него. Пару раз я информировал премьер-министра, но чаще всего сказать мне бывало нечего.

– О’кей.

– Спецслужбы утверждали, что используют его традиционным образом и что получаемую от него информацию пропускают по нашим обычным каналам. Что я мог сказать? Если я спрашивал, что это означает, они высокомерно улыбались и отвечали, что это выходит за рамки моей компетенции. Я чувствовал себя идиотом.

– А вы никогда не задумывались над тем, что вся эта история с Залаченко развивается по ошибочному сценарию?

– Нет. Ничего подобного мне не казалось. Я считал, что СЭПО знает, что делает, что там у них есть опыт и навыки. Но я не имею права обсуждать это дело.

К тому времени Янерюд уже в течение нескольких минут его обсуждал.

– Но все это не имеет значения. Сейчас важно только одно.

– Что именно?

– Имена людей, с которыми вы встречались.

Янерюд вопросительно взглянул на Микаэля.

– Сотрудники, курировавшие Залаченко, значительно превысили свои полномочия. Они занимались криминальной деятельностью и против них инициировано предварительное следствие. Поэтому-то Фельдин и послал меня к вам. Он не знает имен, ведь встречались с ними вы.

Янерюд моргал и сжимал губы.

– Вы встречались с Эвертом Гульбергом… Он был главным.

Янерюд кивнул.

– Сколько раз вы с ним виделись?

– Он присутствовал на всех встречах, кроме одной. За те годы, что Фельдин был премьер-министром, мы встречались раз десять.

– Где вы встречались?

– В вестибюле какой-нибудь гостиницы. Чаще всего в «Шератоне», однажды в «Амарантен» на Кунгсхольмене и несколько раз в пабе «Континенталя».

– А кто еще присутствовал на встречах?

Янерюд растерянно заморгал.

– Это было так давно, что я не помню.

– Попытайтесь вспомнить.

– Одного из них звали Клинтон. Как американского президента.

– А имя?

– Фредрик Клинтон. Я с ним встречался раза четыре, или пять.

– О’кей… А кто еще?

– Ханс фон Роттингер. Меня с ним познакомила моя мать.

– Ваша мать?

– Да, она знала семью фон Роттингер. Ханс фон Роттингер сразу мне очень понравился. И пока он вдруг не появился на встрече вместе с Гульбергом, я представления не имел о том, что он работает в СЭПО.

– Он там и не работал, – сказал Микаэль.

Янерюд побледнел.