Девушка, которая взрывала воздушные замки

Однажды Сусанн не смогла справиться со своими эмоциями; ее охватил безумный приступ ярости, когда патруль в третий раз за три дня выехал по вызову в пригород Хегерстен. Женщина уже не в первый раз звонила в полицию с криком о помощи, – ее избил муж. И на третий раз, как и в первых двух случаях, к моменту прибытия полицейских ссора между супругами уже улеглась.

Они в очередной раз вывели главу семьи на лестничную клетку и стали беседовать с женщиной.

Нет, она не хочет подавать заявление в полицию. Нет, это недоразумение. Нет, он хороший… на самом деле это ее вина. Она его спровоцировала…

Все это время негодяй стоял и с издевательской усмешкой глядел Сусанн Линдер прямо в глаза.

То, что случилось в следующую минуту, она так и не смогла объяснить. Но внезапно у нее случился нервный срыв – она выхватила дубинку и стукнула его по губам. Первый удар оказался несильным. Губа у него раздулась, и он присел. Следующие десять секунд – пока коллеги не схватили ее и не выдворили на улицу – она бешено колотила его дубинкой по спине, почкам, бедрам и плечам.

Против нее не стали возбуждать дело. Сусанн тем же вечером уволилась, отправилась домой и всю неделю проплакала. Потом взяла себя в руки и явилась к Драгану Арманскому. Она рассказала о том, что натворила и о том, почему пришлось уволиться из полиции. А теперь она ищет работу. Арманский взял тайм-аут на размышления. Сусанн уже оставила надежду, когда шесть недель спустя он позвонил ей и сказал, что готов протестировать ее…

Сусанн Линдер скорчила суровую гримасу и засунула телескопическую дубинку за пояс. Проверила, на месте ли баллончик со слезоточивым газом (в правом кармане куртки) и прочно ли завязаны шнурки на кроссовках. Потом вернулась назад, к дому Эрики Бергер, и зашла на ее участок.

Она знала, что детекторы движения еще не установили на заднем дворе, и бесшумно перемещалась по газону вдоль живой изгороди на границе участка. Фредрикссона на горизонте не было. Сусанн обошла вокруг дома, замерла и внезапно увидела, как он тенью в полумраке скользнул возле студии Грегера Бекмана.

Он понимает, что возвращаться сюда – полный идиотизм. Просто не может себя контролировать.

Фредрикссон присел на корточки и пытался заглянуть через щель в занавесках в комнату, которая примыкала к гостиной. Потом переместился на открытую террасу и стал всматриваться в дом через щель в опущенных жалюзи, рядом с панорамным окном, по-прежнему закрытым фанерой.

Сусанн торжествующе улыбнулась.

Пока он стоял к ней спиной, она проскользнула через двор к углу дома и спряталась у торца за двумя кустами смородины. Сквозь ветки Линдер могла его разглядеть. Фредрикссон со своего места мог наблюдать за холлом и даже фрагментом кухни. Там он, скорее всего, обнаружил что-то интригующее, поскольку двинулся дальше только минут через десять. И оказался рядом с Сусанн.

Когда он обогнул угол дома и прошел мимо нее, Линдер выпрямилась во весь рост и тихо окликнула его:

– Привет, Фредрикссон.

Он резко остановился и обернулся к ней.

Его глаза сверкнули в темноте. Она не могла увидеть его лицо, но услышала, что, потрясенный, он затаил дыхание.

– Мы можем выбрать один из двух вариантов – простой или сложный, – сказала она. – Сейчас мы отправимся к вашей машине и…

Он развернулся, чтобы удрать.

Сусанн Линдер подняла телескопическую дубинку и изо всех сил врезала ему по левой коленной чашечке. Фредрикссон вскрикнул и рухнул.

Сусанн уже занесла дубинку для следующего удара, но удержалась. Она словно затылком почувствовала взгляд Драгана Арманского.

Линдер наклонилась, перевернула пленника на живот и придавила коленом его пониже спины. Потом схватила его за правую руку, заломила ее на спину и застегнула наручники. Фредрикссон был не в силах оказать сопротивление.

Эрика Бергер погасила свет в гостиной и, прихрамывая, поползла на второй этаж. Она уже могла обходиться без костылей, но ступня по-прежнему болела, когда Эрика наступала на нее. Грегер выключил свет на кухне и последовал за женой. Никогда раньше он еще не видел жену в таком подавленном состоянии. Никакие его слова не помогали ей и не утешали ее.

Эрика разделась, заползла в постель и повернулась к нему спиной.

– Твоей вины в этом нет, Грегер, – сказала она, услышав, что он тоже укладывается.

– Ты неважно себя чувствуешь, – откликнулся он. – Я хочу, чтобы ты несколько дней посидела дома.

Муж обнял ее за плечи. Она не пыталась его оттолкнуть, но никак не реагировала. Он наклонился, осторожно поцеловал ее в шею и обнял покрепче.

– Ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы мне стало легче. Я знаю, что мне необходима пауза. Я чувствую себя так, будто вскочила на скорый поезд и обнаружила, что перепутала платформу.

– Мы можем несколько дней провести на яхте. Давай уедем подальше отсюда, от всего этого.