Девушка, которая взрывала воздушные замки

Она не была уверена в том, подобает ли пациенту лежать на полу в отделении интенсивной терапии. В то же время медсестра не могла не признать, что другого подходящего места для моциона у пациентки просто нет.

Лисбет Саландер следовала рекомендациям физиотерапевта и пыталась на протяжении получаса делать отжимания, растяжки и приседания, и вся взмокла. У нее имелся длинный регистр движений, которые ей следовало ежедневно повторять, чтобы укрепить мускулатуру плеча и бедер после операции, проведенной три недели назад. Лисбет тяжело дышала и чувствовала, что находится далеко не в лучшей своей форме. Она здо́рово уставала, и при малейшем напряжении у нее моментально начиналась боль в плече. Но в целом Лисбет, несомненно, шла на поправку. Головные боли, мучавшие ее постоянно в первые дни после операции, уже почти не беспокоили ее.

Саландер считала, что уже достаточно здорова и что ее вполне могут уже выписать или хотя бы перевести в реабилитационное отделение. Но ей приходилось подчиняться больничному режиму. Во‑первых, потому, что врачи еще не признали ее здоровой, а во‑вторых – дверь в палату постоянно запиралась и находилась под наблюдением охранника, который постоянно торчал на стуле в коридоре.

Она считала, что уже вполне созрела для того, чтобы ее перевели в обычное реабилитационное отделение. Но после некоторых переговоров полиция и руководство больницы решили пока оставить Лисбет в палате номер 18. Это помещение легко было охранять, поблизости все время находился кто-нибудь из персонала, и она располагалась в конце коридора, который делал закорючку в виде буквы «Г». Было решено, что проще оставить Лисбет в коридоре 11 С, где персонал после убийства Залаченко проинструктирован относительно мер безопасности и уже в курсе ее сложной ситуации, чем переводить ее в другое отделение и менять уже освоенный распорядок.

В любом случае Лисбет Саландер еще предстояло пробыть в Сальгренской больнице несколько недель. Как только врачи объявят, что она относительно здорова, ее перевезут в Стокгольм, в следственный изолятор Крунуберг, где она будет дожидаться решения суда. А принимать решение относительно ее выписки уполномочен только доктор Андерс Юнассон.

А провести первый серьезный допрос доктор Юнассон разрешил полиции только через десять дней после событий в Госсеберге. Аннику Джаннини это вполне устраивало. Но к сожалению, врач препятствовал и самой Аннике, регламентируя ее общение с клиенткой, и это ее раздражало.

После инцидента с убийством Залаченко доктор провел всестороннее обследование состояния Лисбет Саландер. Он также учитывал тот факт, что его пациентка, скорее всего, испытала большой стресс, поскольку ее подозревали в тройном убийстве. Андерс Юнассон не имел ни малейшего представления о том, насколько она виновна или невиновна, но, как врача, его этот вопрос ни в коей мере не интересовал. Он просто пришел к выводу, что Лисбет Саландер подверглась серьезным стрессовым нагрузкам. В нее трижды стреляли, и одна из пуль попала ей в голову. Она чудом избежала гибели, ее по-прежнему мучили сильные головные боли, у нее держалась температура.

Андерс Юнассон предпочел обезопасить себя и свою пациентку от случайностей. Даже если Саландер и в самом деле убийца, она – его пациентка, и он обязан позаботиться о ее скорейшем выздоровлении. Поэтому он запретил ее посещать, что никак не было связано с юридически мотивированным запретом прокурора. Просто он прописал ей лечение и полный покой.

В то же время доктор Андерс Юнассон полагал, что полная изоляция граничит с пытками и что в отрыве от друзей никто не может чувствовать себя хорошо. Поэтому он доверил адвокату Аннике Джаннини роль друга Лисбет Саландер. Юнассон поговорил с Анникой и объяснил ей, что она сможет навещать Лисбет каждый день и проводить с нею по одному часу. Ей разрешалось беседовать с пациенткой или просто сидеть молча, но их беседы, по мере возможности, не должны касаться житейских проблем Лисбет Саландер и предстоящих юридических баталий.

– Лисбет стреляли в голову, и она очень серьезно травмирована, – повторял он. – Думаю, что сейчас она уже вне опасности, но всегда существует риск – могут возобновиться кровотечения и возникнуть осложнения. Ей надо обеспечить покой, только так она сможет выздороветь. А уже после этого начнет решать свои проблемы с законом.

Анника Джаннини признала справедливой логику и аргументы доктора Юнассона. Она провела с Лисбет Саландер несколько абстрактных бесед, в целом лишь очертив контуры их с Микаэлем стратегии. Но, конечно, никакие детали она обсуждать не могла. Лисбет Саландер была так накачана анальгетиками и так обессилена, что часто отключалась прямо посреди разговора.

Драган Арманский разглядывал фотографии, сделанные Кристером Мальмом, на которых двое мужчин выходили из кафе «Копакабана» вслед за Микаэлем Блумквистом. Снимки получились очень качественными.

– Нет, – сказал он. – Я никогда их раньше не видел.

Микаэль кивнул.