Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

– Ну, не совсем. Роттингер ведь пять лет назад умер. У нас имеется молодой талант, который выполняет часть работы на земле, но обычно мы при необходимости используем кого-нибудь из внешней организации. К тому же организовать прослушивание телефона или войти в квартиру теперь стало технически сложнее. Повсюду есть сигнализация и всякие другие штуки.

Гульберг кивнул.

– Бюджет? – спросил он.

– Мы имеем около одиннадцати миллионов в год. Треть идет на зарплаты, треть на техническое обслуживание и треть на саму деятельность.

– Значит, бюджет уменьшился?

– Немного. Правда, у нас сократился штат, то есть бюджет в пересчете на каждого сотрудника на самом деле увеличился.

– Понимаю. Расскажи, в каких отношениях мы сейчас пребываем с Безом.

Ваденшё покачал головой.

– Начальник канцелярии и финансовый директор – наши люди. Формально в курсе нашей деятельности только начальник канцелярии. Правда, о нашем существовании знают еще два заместителя начальников, но изо всех сил стараются закрывать на нас глаза.

– Ясно. Следовательно, если возникнут проблемы, то для нынешнего руководства Службы безопасности это станет неприятным сюрпризом. А как обстоят дела с руководством министерства обороны и правительством?

– Министерство обороны мы исключили лет десять назад. А правительства приходят и уходят.

– Значит, если заштормит, мы останемся в одиночестве?

Ваденшё кивнул.

– Это минус такой организации работы. Но очевидны и плюсы. Ведь наши задачи тоже изменились. После крушения Советского Союза в Европе сложилась новая политическая ситуация. Нам все реже приходится выискивать шпионов. Сейчас речь идет о терроризме и, прежде всего, об оценке политической пригодности людей, занимающих ключевые посты.

– Об этом речь шла всегда.

В дверь постучали. Гульберг увидел аккуратно одетого мужчину лет шестидесяти и молодого человека в джинсах и пиджаке.

– Привет, ребята. Это Юнас Сандберг. Он проработал у нас четыре года и отвечает за оперативные дела. Я о нем рассказывал. А это Георг Нюстрём. Вы с ним встречались.

– Здравствуй, Георг, – сказал Гульберг.

Они пожали руки. Потом Гульберг обратился к Юнасу Сандбергу и спросил, разглядывая его:

– А ты откуда будешь?

– Непосредственно из Гётеборга, – шутливо ответил Сандберг. – Я навещал его.

– Залаченко… – произнес Гульберг.

Сандберг кивнул.

– Присаживайтесь, господа, – предложил Ваденшё.

– Бьёрк, – хмурясь, сказал Гульберг, сняв пиджак и откинувшись на спинку кресла за столом для совещаний.

Закуривая сигариллу, Ваденшё взглянул на него и поразился тому, как сильно старик исхудал.

– Его задержали в пятницу за нарушение закона о борьбе с проституцией, – ответил Георг Нюстрём. – Дело пока не возбуждено, но он, в принципе, сознался и уполз домой, поджав хвост. Он сейчас на больничном и живет в Смодаларё. В СМИ еще ничего не просочилось.

– Когда-то Бьёрк был одним из самых лучших сотрудников «Секции», – сказал Гульберг. – Он играл ключевую роль в деле Залаченко. Что с ним произошло после моего ухода на пенсию?

– Он, пожалуй, один из очень немногих внутренних сотрудников, кто перешел из «Секции» обратно на внешнюю работу. Он ведь выпархивал из гнезда и в ваше время.

– Да, ему требовался небольшой отдых и хотелось расширить кругозор. В восьмидесятых годах он брал отпуск из «Секции» и работал военным атташе. Перед тем он начиная с семьдесят шестого года как ненормальный работал с Залаченко почти круглые сутки, и я посчитал, что ему действительно необходим перерыв. Он отсутствовал с восемьдесят пятого по восемьдесят седьмой год, а потом вернулся обратно.

– Можно сказать, что он проработал в «Секции» до девяносто четвертого года, когда перешел во внешнюю организацию. В девяносто шестом году он стал заместителем начальника отдела по работе с иностранцами и попал в сложную ситуацию, так что ему приходилось очень много заниматься своими непосредственными обязанностями. Разумеется, он все время поддерживал контакт с «Секцией», и до самого последнего времени мы с ним регулярно общались примерно раз в месяц.

– Значит, он болен.

– Ничего страшного, но у него сильные боли – грыжа межпозвоночного диска. В последние годы она его периодически беспокоит. Два года назад Бьёрк пробыл на больничном четыре месяца, а в прошлом году в августе снова слег. Он должен был приступить к работе первого января, но ему продлили больничный, и теперь он просто ждет операции.

– И воспользовался больничным, чтобы бегать по шлюхам, – заключил Гульберг.

– Да, он ведь не женат и, если я правильно понял, в течение многих лет регулярно общался с проститутками, – сказал Юнас Сандберг, до этого почти полчаса не открывавший рта. – Я читал рукопись Дага Свенссона.

– Ясно. Но кто-нибудь может объяснить мне, что, собственно, произошло?

– Насколько мы понимаем, по всей видимости, всю эту карусель закрутил именно Бьёрк. Иначе просто невозможно объяснить, как материалы расследования девяносто первого года попали в руки к адвокату Бьюрману.

– Который тоже проводил время, бегая по шлюхам? – поинтересовался Гульберг.