Девушка с характером

Алисия не отступилась. Заявила, что она госпожа Мельцер и хочет сейчас же пройти к мужу, и даже если при обследовании ей нельзя быть там, она будет хотя бы рядом.

Благочестивая сестра отнеслась к просьбе с пониманием, но пройти в палату позволила лишь супруге.

В приемной стояли скамейки, сели только Элизабет и Китти, мужчины остались стоять, Мари тоже была слишком взволнована, чтобы садиться. Ее сострадание по отношению к Иоганну Мельцеру было умеренным, скорее, ее беспокоило состояние Алисии и Китти, но больше всего она волновалась за Пауля. Он не стоял вместе со всеми и не переговаривался вполголоса, а метался, как загнанный в клетку тигр.

Время тянулось мучительно медленно. Китти замерзла и согласилась накинуть на плечи пиджак Альфонса. Лейтенант попытался поговорить с дежурной сестрой, но в ответ услышал жесткий отказ. Ждать, терпеть, перебирать в голове мрачные мысли – это было мучительно. Элизабет сидела опустив глаза. Плакала ли она? Мари показалось, что у девушки слезы капают прямо на подол.

Часы на входе показали половину первого ночи, когда появилась молоденькая медицинская сестра и оживленным шепотом стала что-то обсуждать с дежурной.

– Пожалуйста, следуйте за мной, господа, – пригласила она, наконец обратившись к родственникам. – Господин Мельцер получил обезболивающее и уснул. Поэтому прошу вас не пытаться с ним заговорить и не будить.

Стали подниматься на третий этаж, мужчины пошли по лестнице, Китти, Элизабет, Мари и медсестра воспользовались лифтом. Поездка в железной кабине в этот час была чем-то невероятным, да и длинный больничный, скупо освещенный коридор словно возвращал Мари в какой-то страшный сон. Поднявшись и увидев появление мужчин, дамы вздохнули с облегчением.

– Ну вот, мы так спешили, а вы все равно нас обогнали, – попытался пошутить Альфонс. Китти слабо улыбнулась и схватилась за его руку. Взгляд, которым Альфонс наградил ее, был исполнен такой нежности, что Мари поспешила отвернуться.

– Ждите здесь!

Они послушно остановились перед палатой, в которую зашла сестра. Послышался тихий разговор. С Алисией Мельцер? Наконец дверь открылась, и их взору предстал больной.

Иоганн Мельцер лежал на спине в напряженной позе, руки по бокам, от груди и ниже покрыт простыней. Лицо было землистого цвета, он казался старше, боль оставила свои следы. Его грудь мерно поднималась и опускалась, но, видимо, сон не способствовал расслаблению, а приносил тяжелые видения. У постели на деревянном стуле сидела Алисия, она не выглядела потерянной.

– Он не похож на себя, – прошептала потрясенная Китти.

Элизабет молча, не отрываясь, смотрела на больного, и Мари спросила себя, почему ее нареченный хотя бы немного не пытался ее поддержать. Клаус фон Хагеман привалился к стене и смотрел на будущего тестя с нескрываемым отвращением. «Как странно, – думала Мари. Кажется, он его боится. При этом профессия солдата – убивать». Она почувствовала легкое прикосновение и вздрогнула, когда поняла, что Пауль провел рукой ей по плечу. Она ощутила его близость, его теплое дыхание на затылке, и то, как он нуждается в утешении. Но она не отважилась пошевелиться, и момент прошел.

Медсестра вполголоса объявила, что пора покинуть палату, что больному нужен покой. Фон Хагеман первым последовал этому требованию, за ним потянулись остальные, Китти с Элизабет вышли последними. Сестры, которые перед этим ссорились, теперь в слезах обнялись, и Элизабет попросила у Китти прощения.

Алисия на короткое время покинула свой пост у кровати мужа и вышла в коридор. Она сообщила, что, по словам врача, случился сердечный приступ, так называемый инфаркт, при котором сгусток крови закупоривает коронарную артерию и препятствует притоку крови к сердцу. Согласно недавним исследованиям после инфаркта пациенту показан двухнедельный постельный режим.

– На ночь я останусь здесь, – сказала она. – Наутро посмотрим. Дай бог, не случится повторного инфаркта, и мы сможем переправить его домой.

Все решили, что это плохая идея, что дома Иоганн Мельцер точно не будет лежать в постели. Однако спорить не стали, а Элизабет восхитилась мамой, ее невероятным мужеством. Алисия действительно полностью владела собой и как военачальник распределяла обязанности:

– Элизабет, если завтра утром я не появлюсь, ты вместе с фрейлейн Шмальцлер займешься домом.

– Хорошо, мама.

– Китти, ты принимаешь посетителей и отмени все визиты на ближайшие дни.

– Да, мама.

– Пауль, прошу тебя, пока отец болен, возглавить фабрику.

– Конечно, мама.

Алисия оглядела всех и, несмотря на обстановку, мужественно улыбнулась.

– До завтра, дорогие. Как хорошо, когда в тяжелый час можешь рассчитывать на своих детей. Отец будет вами гордиться, когда поправится!

На прощание обнялись, и Китти сказала, что раз уж мама держит вахту, можно спокойно пойти поспать. Элизабет не ответила, а фон Хагеман ласково обнял ее за плечи, пока они шли к лифту:

– Вот увидишь, он скоро встанет на ноги, Лиза.

– Безусловно.

Пары расселись по машинам, Мари машинально села в машину к Паулю. Он завел мотор и не спеша поехал за двумя другими автомобилями.