Девушка с характером

– Не бойся, Мари. Это я должен извиняться, что ворвался в чужую комнату.

Без сомнения, она его слышала, но посчитала, что если не ответить, он уйдет. Пауль прошел в комнату, попытался посмотреть на рисунок Мари, но она, покраснев, спрятала его за спину и поспешно захлопнула книгу. Потому что намеревалась рисовать обнаженного юношу? Паулю понравилась ее стыдливость. Нет, все же там, в Нижнем городе, она сказала ему правду.

– Но художник не прячет свои работы. Искусство предназначено для всех. Даже для меня.

– Я не художница, господин. Я только потому рисую, что госпожа поручила мне. Она дает мне уроки, я должна выполнять задания.

Новая ипостась Китти – строгая наставница по рисованию. Она не уставала удивлять.

– Ну раз уж мы тут стоим, – непринужденно произнес Пауль, – может, выпьем за Новый год?

Как по волшебству, появились два бокала, один он протянул Мари. Она отшатнулась.

– Благодарю вас, господин. Но, пожалуйста, я бы не хотела пить алкоголь.

«Жеманничает, – подумал Пауль. – Но ничего. Господи, как же она хороша в новой одежде. Интересно, она зашнуровывает корсет? Наверняка».

– Ты не откажешься выпить всего глоток за удачный Новый год. Давай, будь хорошей девочкой и возьми бокал. Вот так…

Она так грациозно держала бокал за тонкую ножку, словно тот был создан, чтобы подчеркнуть красоту ее руки. Мари даже удалось улыбнуться. Она посмотрела на Пауля, проницательный взгляд ее темных глаз лишил его на какое-то мгновение речи. «Мари, – нашептывал ему мозг, – Мари, Мари»…

– Тогда давайте выпьем за вас, господин, – твердо проговорила Мари. – И за вашу семью. Для всех вас этот год должен стать мирным и счастливым.

– И за тебя, Мари. За долгое счастливое время, что мы проведем вместе на вилле.

Бокалы, соприкоснувшись, издали тонкий приятный звон. Пауля позабавило, что Мари, видимо, никогда в жизни не пила шампанского. Она сморщила нос и больше не притронулась.

– Расскажи мне про ваши занятия, – попросил он. – Мне было бы интересно посмотреть, что ты нарисовала.

– С удовольствием, господин. Но не сейчас. Я отвечу на все вопросы, когда госпожа вернется.

– Она вот-вот должна приехать. Подождем ее здесь и поболтаем немножко…

– Это невозможно, господин.

Пауль одним махом допил свое шампанское и преградил ей дорогу в коридор. Мари в нерешительности остановилась вплотную к нему. Она надеялась, что Пауль посторонится. Но он не двигался. Ему захотелось быть дерзким, кровь стучала в висках, ведь последние дни и ночи он только и думал о ней. Мари, Мари, Мари…

Он обхватил ее и почувствовал дрожь, его охватило желание поцеловать ее. Какой блестящей была ее кожа, как пылали губы…

– Нет! – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Я не хочу, чтобы вы это делали. – Она окаменела в его руках, превратилась в твердую и холодную мраморную статую, которую только что рисовала. Пауль отпустил ее, отпрянул и испугался ее горящих гневом глаз. – Я не хочу, потому что ни к чему хорошему это не приведет, господин. Доброй ночи!

Теперь ему пришлось дать ей выйти. Он еще какое-то время стоял неподвижно и слушал, как за Мари затворилась дверь на служебную лестницу. Пауль повернулся и посмотрел ей вслед в темный коридор.

Она действительно отказала.

III

Зима 1914

23

– Мне кажется, Китти, это неудачная идея.

Алисия прокашлялась, чтобы окончательно прочистить горло, и отхлебнула горячего кофе. Она проснулась почти без голоса, горло саднило, побаливала голова. Позавчера на балконе, несмотря на толстую шубу, она продрогла. Она готова была даже окоченеть, но не сдвинулась бы с места до того, как Иоганн закончит новогоднюю речь. Роберт с Густавом разливали шнапс, рабочим были предложены бутерброды и дымящийся какао. С каким теплом все эти люди приветствовали «своего» директора, как превозносили чету Мельцеров и пили с ними за Новый год! Алисия в очередной раз увидела, насколько преданны фабрике и семье были служащие. За некоторыми исключениями, конечно. Но такое есть всегда.

– Почему, мама? – спросила Китти с присущей ей настойчивостью. – Роберту всего-то нужно будет нас высадить, обратно мы возьмем такси.

Естественно, со своей идеей она подошла к матери только сейчас, когда отец закончил завтракать. Иоганн попросту запретил бы ей. Нет, и баста.

– Ты хочешь поехать с Мари в музей? – подала голос Элизабет.

– В художественное собрание церкви Святой Катарины. Что в этом такого? Мари одаренная художница, и я ее обучаю. Она должна познакомиться с разными стилями.

– Наша кухарка должна познакомиться с разными стилями! – воскликнула Элизабет и звонко рассмеялась. – Иногда я спрашиваю себя, что происходит в твоей голове, Китти. Не завелись ли в ней тараканы?

– Мари не кухарка, а горничная, – стала защищаться Китти. – И кроме того, поскольку Элизабет вечно разъезжает по своим подружкам – то к Доротее, то к Серафине, у нее нет никакого права…

– Нельзя ли обсудить спокойно? – перебила ее Алисия. – Хотя бы потому, что у меня нет голоса.