Девушка с татуировкой дракона

Снимок был сделан с другой стороны улицы, возможно, из окна второго этажа. Крупным планом были выхвачены кабина и часть кузова одного из грузовиков. В кузове стояли девушки в блестящих купальниках и гаремных шароварах и бросали в публику конфеты. Кто-то из них, похоже, танцевал. Перед грузовиком публику развлекали три клоуна.

Харриет стояла в первом ряду публики, на тротуаре. Рядом с ней находились три одноклассницы, а вокруг толпилось не меньше сотни других жителей Хедестада.

Именно эта картинка запечатлелась у Микаэля в голове – и внезапно всплыла, когда автобус проезжал именно то место, которое он видел на снимке.

Публика вела себя как обычно в таких случаях. Зрители на теннисных и хоккейных матчах всегда следят взглядом за мячом или за шайбой. Люди с левого края тротуара смотрели на клоунов, которые находятся прямо перед ними. Взгляды тех, кто находятся поближе к грузовику, устремились к кузову с фривольно одетыми девушками. Дети показывали пальцами, взрослые смеялись… Все казались веселыми и беззаботными.

Все, кроме одного человека.

Харриет Вангер смотрит куда-то в сторону. Ее одноклассницы и остальные вокруг нее были увлечены клоунами, но Харриет повернула лицо градусов на тридцать или тридцать пять направо. Ее взгляд, кажется, был устремлен к чему-то или к кому-то на другой стороне улицы. И это что-то или этот кто-то находился за нижним левым углом фотографии.

Микаэль извлек лупу и попробовал рассмотреть детали. Снимок был сделан со слишком большого расстояния, чтобы утверждать с уверенностью, однако, в отличие от остальных лиц, лицо Харриет не выражало радости. Ее губы были сжаты в узкую полоску, глаза широко раскрыты, руки бессильно опущены.

Вид у нее был испуганный. Или даже сердитый.

Микаэль вытащил фотографию из альбома, засунул ее в пластиковый конверт и на следующем автобусе снова отправился в Хедестад. На Йернвегсгатан он вышел и встал примерно на том месте, откуда, вероятно, был сделан снимок. В то время здесь заканчивался центр Хедестада. Тут находилось двухэтажное деревянное здание, где располагались видеомагазин и «Бутик модной мужской одежды Сундстрёма», основанный, согласно табличке у входа, в 1932 году. Микаэль зашел в бутик и сразу отметил, что он размещается на двух уровнях – винтовая лестница вела на второй этаж. На верхней площадке лестницы имелись два окна, выходившие на улицу. Здесь-то и стоял фотограф в тот роковой день.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил немолодой продавец, когда Микаэль достал конверт с фотографией.

Покупателей в магазине практически не было.

– Мне, собственно, хотелось только посмотреть, откуда сделали этот снимок. Можно, я на секунду открою окно?

Микаэль получил разрешение и распахнул створку, держа перед собой фотографию. Отсюда он хорошо видел то место, где когда-то стояла Харриет Вангер. Одно из двух запечатленных за ней деревянных зданий к этому времени исчезло, его место занял квадратный кирпичный дом. А в том деревянном здании, которое уцелело, в 1966 году торговали канцелярскими принадлежностями. Теперь же там разместились магазин продуктов здорового питания и солярий. Микаэль закрыл окно и извинился за доставленные хлопоты.

Оказавшись на улице, он встал на то самое место, где тогда стояла Харриет. Окно бутика и дверь солярия являлись удобными ориентирами. Микаэль повернул голову так же, как Харриет на фотографии. Получалось, что она смотрела на угол здания, где помещался «Бутик Сундстрёма». Самый обычный угол дома, за которым начинается поперечная улица.

«Что же ты там увидела, Харриет?» – мысленно задал он вопрос.

Микаэль спрятал фотографию в висевшую на плече сумку, дошел до привокзального парка, сел в открытом кафе и заказал кофе латте. Сейчас он почувствовал, что все произошедшее его потрясло. По-английски это называется «new evidence»[73], что звучит несколько иначе, чем шведское выражение «новые вещественные доказательства». Он вдруг увидел нечто новое, на что никто из тех, кто проводил расследование и топтался на одном месте в течение тридцати семи лет, не обратил никакого внимания.

Проблема заключалась лишь в том, что Блумквист не был уверен в ценности своего открытия. И все же оно показалось ему важным.

Тот сентябрьский день, когда пропала Харриет, был особенным в нескольких отношениях. В Хедестаде отмечали праздник, и по улицам гуляли несколько тысяч человек, от молодежи до стариков. В Хедебю, на острове, собрались на ежегодную встречу родственники клана Вангеров. Уже эти два события нарушили привычный ритм жизни большинства жителей города. К тому же авария с автоцистерной на мосту затмила все остальные события.

Инспектор Морелль, Хенрик Вангер и все прочие, кто раздумывал над исчезновением Харриет, сосредоточили внимание на событиях на острове. Морелль, кстати, даже отметил в своих записях, что не может отделаться от ощущения: авария и исчезновение Харриет каким-то образом связаны между собой. Но Микаэль почему-то был уверен, что эти подозрения Морелля не оправданны.