Девушка в зеркале

Но я остаюсь там, где была. Нет, это правда. Аннабет потеряла дочь. Если ей важно, какую именно, если у матерей есть предпочтения – пусть даже они делают вид, будто все для них равны, – тогда я оказываю ей услугу.

Я собиралась ломать всю эту комедию всего несколько дней, просто чтобы выбраться с Сейшел, но как мне теперь все отменить? То, что Аннабет может услышать именно такую версию случившегося, в расчет никак не принималось.

Адам возвращается в комнату явно в растрепанных чувствах.

– Прости, что это тебе пришлось сказать ей, – виновато лепечу я. – Надо было мне самой позвонить маме. Сейчас хотя бы брату позвоню…

– Нет, – говорит он, – твоя мама уже ему перезванивает. Она сказала, что хочет сама.

Припоминаю голос своего брата, его непоколебимую будничность. Очень хочу, чтобы он оказался здесь! Мне он нужен. Бен теперь – моя единственная родная душа, если говорить о нашем поколении. Девчонки Франсины, воспитанные в ненависти к нам, не в счет. Бен будет здесь буквально через пару дней. Примчится, как только сможет, я это точно знаю. Надо как-то продержаться до этого момента.

Бен не узна`ет меня – только не в том виде, как я выгляжу в настоящий момент. А если и узнает, то какая ему, на хер, разница? Что одна сестра, что другая… Он тихий, робкий. Ничего лишнего по-любому не ляпнет.

* * *

Уже под вечер прошу Адама отвезти меня на «Вирсавию», но он сопротивляется.

– Предки сказали: живите тут сколько хотите. Никто нас из этого люкса не гонит, – говорит он. – Я думал, ты больше и видеть не хочешь эту чертову посудину.

Мне нужно назвать какую-то причину. Не могу же я сказать, что меня задолбала компания его многочисленных родственников! Или что я просто скучаю без моря.

– Это последнее место, в котором я была со своей сестрой, – проникновенно произношу я наконец. – Последнее место, где она была жива.

Адам явно полон сомнений, но я не отстаю, и в конце концов он соглашается отвезти меня на лодку. Тарквин проведет ночь с родственниками. Дэниел даст нам свою машину.

В машине я впервые оказываюсь наедине с Адамом. Пафосный шофер Дэниела, судя по всему, в данный момент занят чем-то другим. Теперь самое время все прояснить. «Дорогой, я потеряла ребенка». Это-то легко сказать, но что дальше? «Давай прямо сейчас заделаем другого?» Но тот ребенок был случайностью, и мое тело только что прошло через суровые испытания. Вдруг он захочет выждать?

Все эти слова остаются непроизнесенными. Зато Адам всю дорогу до марины, где нас ожидает «Вирсавия», буквально не закрывает рта. Рассказывает мне, как едва не умер, когда «Вирсавия» опаздывала к намеченному сроку, как запаниковал, увидев меня на палубе, пока я пыталась самостоятельно справиться с лодкой. Как отлегло у него от сердца, когда нашел меня целой и невредимой и опять обнял меня…

– Я помогу тебе справиться с этим, Саммер, – как ты помогла мне после потери Хелен!

В основном же повторяются одни и те же слова: «Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!»

Оставляем машину неподалеку от марины «Райского острова»[21] и идем пешком мимо вереницы ресторанов на открытом воздухе. Французских, турецких, бразильских, китайских… На фоне закатного неба полыхают неоновые вывески. В вечернем воздухе витают аппетитные ароматы.

– Где хочешь поесть? – спрашивает Адам.

Не могу даже думать о еде. Мне нужно каким-то образом остаться на лодке одной. Нужно срочно избавиться от диска. Но не могу же я сказать Адаму – давай, мол, иди, подкрепись без меня! Это же типа как наше великое воссоединение…

Единственная причина, по которой Адам может хоть раз за весь вечер оставить меня в одиночестве, – это если ему приспичит в сортир. А я не могу забрать диск, пока он справляет нужду. Раненая рука слушается плохо, времени почти не будет, и он может что-нибудь услышать. На лодке можно ощутить движение, даже если просто переставить тяжелую сумку с места на место.

Теперь перед нами супермаркет, лотки у входа завалены папайей и лаймом.

– Ой, какая прелесть! – восклицаю я. – Разве нельзя поесть на борту? Я хочу побыть наедине с тобой.

– Так уж и быть, приготовлю тебе ужин, красавица, – с готовностью отзывается Адам. – Так, что возьмем: пару стейков, каких-нибудь овощей и, может, еще апельсинового сока?

Стейки – это супер. Явно нет нужды изображать из себя вегетарианку.

– Давай ты сам? – предлагаю я. – А я буду ждать тебя на лодке.

– По-моему, нам лучше держаться вместе, – колеблется Адам. – Тебе может быть сложно опять оказаться там одной.

– Нет, нет, все со мной будет хорошо, – заверяю я. – Если что, у меня «земная болезнь». Мне сейчас нужно, чтобы покачивало.

Сказанное совершенно не в духе Саммер – но это действует.

– О’кей, – соглашается Адам.

– До встречи, малыш! – небрежно бросаю я.

Заставляю себя идти не спеша, пока он не скрывается из виду. А потом со всех ног мчусь по плавучему бону в сторону «Вирсавии». Ее мачта прямо впереди, но меня заносит не на те мостки. Черт! Я совсем близко, но не могу перепрыгнуть через три метра открытой воды, так что приходится опять бежать почти до самого супермаркета, чтобы выбраться на нужный бон.