Девушка в зеркале

В дополнение к самоличной уборке особняка, натирке рояля и уходу за бассейном, Саммер явно еще и убивала целые часы, чтобы каждый день подать Адаму ужин. Его любимые рецепты раздражающе сложны и требуют ингредиентов примерно из шести раскиданных далеко друг от друга специализированных магазинов. Адам не любит есть в ресторанах. Ставлю своей целью переучить его, но это дело небыстрое. У них с Саммер давно сложился удобный и уютный жизненный распорядок.

А потом, остается еще и этот «трах-жесткач». Адаму он требуется и утром, и вечером. С каждым разом чувствую себя еще больше униженной – не тем, что он вытворяет со мной, поскольку, несмотря ни на что, мое тело всегда на это откликается, – а при мысли, что он занимался этим с моей сестрой. Вряд ли ей хотелось бы, чтобы я узнала про нее то, что знаю сейчас.

Впрочем, в самом уж крайнем случае можно и остановить его. По-моему, я уже угадала секретное стоп-слово. Согласно моим сетевым изысканиям, большинство пар выбирают слово «красный» или какой-нибудь фрукт, а Адам с Саммер настолько лишены воображения, что наверняка выбрали бы самый очевидный из красных фруктов – даже если б и без того с ума не сходили от того, как она пахнет яблоками. Это слово крутится у меня на кончике языка, но я так и не произношу его. Каждый раз – это дополнительный шанс залететь.

Но хуже секса только ясли – вернее, их отсутствие. Секс хоть быстро заканчивается. А даже всего один день дома с младенцем – это целая вечность.

Когда Аннабет наконец свалила от нас, я тут же села на телефон, но только чтобы выяснить, что ни в одном дошкольном учреждении шаговой доступности нет свободных мест. Теперь рассматриваю несколько вариантов подальше от дома. Наконец один из детских садиков в получасе езды обещает освободить меня от исполнения материнских обязанностей на шесть часов ежедневно, включая выходные, по весьма умеренным расценкам. Шесть часов – это, конечно, кошкины слезки, но тут уж не до жиру. Ни одна школа-интернат в Австралии не принимает детей моложе восьмилетнего возраста.

Когда Адам приходит домой, выдаю ему хорошую новость за ужином с confit de canard[28] под великолепное бургундское, пару глоточков которого я втихаря хватанула в кухне.

– Но разве тебе стоит возвращаться на работу сейчас, когда ты беременна? – удивляется Адам.

Едва не давлюсь утятиной. По позвоночнику пробегает противный холодок при одной только мысли «вернуться» на работу. Стоит мне только сунуть нос в отделение патологии новорожденных, где от меня ожидают, что я блесну своими специальными познаниями, полнейший крах неизбежен. Вот еще одна причина, по которой надо поскорей залететь.

– Конечно же, нет, – отвечаю я, малость опомнившись. – Там же ночные смены – зачем рисковать? Это по-любому не для беременных. Но как насчет Тарки? Он уже должен понемногу привыкать к общению со сверстниками, иначе будет отставать, когда пойдет в школу. Я бы и рада держать его при себе хоть вечность, – обхватываю себя руками за грудь – мол, никуда его не отпущу, – но ему нужно больше, чем я могу ему дать. Другие дети в его возрасте уже умеют читать и писать.

Адам кривит лицо.

– По мне, так пустая трата денег, – говорит он. – Платить за то, чтобы кто-то присматривал за твоим ребенком, пока ты сидишь дома, скучая по нему… А потом, ты же сама постоянно твердила, что недоношенные дети должны оставаться дома со своими матерями.

Господи, как я ненавижу, когда он разыгрывает эту карту недоношенности! У Тарквина должно быть все самое лучшее – домашняя еда, бесполезные «натуральные» моющие средства, кроватка из натертого пчелиным воском эвкалипта, – только потому что он недоносок.

– Это было мое невежественное мнение, – говорю я, – и нам вряд ли теперь приходится переживать насчет денег…

– Давай не будем считать цыплят до осени, – перебивает Адам. У него словно аллергия на любые упоминания о наследстве Кармайкла, и он крайне редко присоединяется к моим фантазиям, как его можно потратить, словно мы можем сглазить наше будущее, если будем слишком много говорить на эту тему. – И это было не твое мнение, малыш. Ты говорила, что Уолтер, Майкл и Кэтрин все как один повторяли тебе, что недоношенные дети должны воспитываться дома.

Киваю, будто бы знаю, что это за люди. Имена звучат пугающе авторитетно. Имена врачей? О боже, надо срочно поискать имена всех врачей и медсестер в этом отделении для новорожденных и хорошенько их запомнить! Моих старых коллег. Я могу нарваться на них где-нибудь в супермаркете. И вдруг Тарквину потребуется медицинский осмотр?

– Ты поклялась, что в жизни не отдашь Тарквина незнакомым людям, – продолжает Адам. – Мы сошлись на этом. Ты убедила меня, что нам следует дать ему домашнее образование, так как же сюда вписываются ясли?

Нам следует… О господи! Каким только местом думала Саммер?

Но как мне тут спорить? Адам прав в одном – сам не знает, насколько прав. Нельзя полагаться на цыпленка, который еще не вылупился.

* * *