Диалоги с шахматным Нострадамусом

Недавно что-то похожее произошло в турнире на Бермудский Кубок, чемпионате мира по бриджу. Итальянцы — Беладонна и Питтала оказались при заключении контракта в катастрофической ситуации: один не расслышал, что сказал другой, и представитель Венесуэлы Хамаои мог на последней руке просто спасовать, чтобы обеспечить солидный выигрыш. Но он понял причину этой ужасной ошибки и дал своему сопернику возможность все-таки продолжать игру и в итоге заключить правильный контракт.

В бюллетене турнира этот жест бьш оценен очень высоко: «Для всех бриджистов Стив Хамаои — настоящий спортсмен и герой», но вслед за комплиментом были высказаны и совершенно противоположные мнения, и такое поведение Хамаои расценили скорее как «неэтичное». Американцы и итальянцы конкурировали в борьбе за первое место, и Хамаои нанес ущерб не столько себе, потому что его команда все равно не имела никаких шансов, сколько американцам.

В его жесте, бесспорно, было что-то высокомерное. Даровать пощаду — прерогатива царей, но спорт — демократичен, шансы равны у всех, и каждый должен расплачиваться за свои собственные ошибки. В этом жестокость любого спорта, и в тех его видах, где человек использует свой мозг, жестокость может восприниматься еще болезненнее, чем там, где для победы требуется прилагать физические усилия. Пощада же привлекательна, а выигрыш всегда, в сущности, некрасив.

Сам я всегда испытывал трудности, когда надо было добить: почему я должен еще выигрывать, если я уже доказал, что сильнее? За такое отношение всегда приходится расплачиваться, особенно встречаясь со слабыми игроками.

Почти каждый шахматист сталкивался с этим явлением. «Нет ничего труднее, чем выиграть выигранную позицию», — сказал Тарраш, и у многих, даже выдающихся чемпионов мира, можно заметить эту слабость. Карпов может отпустить соперника, не использовав всех шансов, то же самое может быть сказано о Ботвиннике. Этот недостаток свойствен и Тимману.

Я знаю только одного чемпиона, для которого эта проблема была совершенно чужда: Бобби Фишер. Абсолютная точность в добивании поверженного соперника была даже наиболее ярко бросающейся гранью его таланта, и именно этим он запомнился многим.

Объяснялось это очень просто: противник для него попросту не существовал. Я думаю, что шахматы были для Фишера не состязанием, а чисто деловым занятием в этом искусственном мире, где имел место быть только он, он сам, его эго. При таких обстоятельствах добивание уже не является больше банальностью и выигрыш даже приобретает красоту.

Но великодушие в спорте — не добродетель. Где же тогда? В литературе!

Усилие настоящего писателя не направлено на то, чтобы выиграть. Писатель — это споткнувшийся вратарь, оставивший позади себя незащищенные ворота. И это он — не расслышал, что было сказано при заключении контракта в бридже...

«Ханделъсблад», январь 1980

Г.Сосонко. Инстинкт убийцы

Старинная китайская мудрость гласит, что не все люди есть в зверях, но все звери есть в людях. Из этого, однако, вовсе не следует, что «зверь в человеке» с самого начала являет собой нечто злое и опасное, по возможности подлежащее искоренению. Выдающийся австрийский ученый Конрад Лоренц дал своей книге «Агрессия» подзаголовок: «Так называемое "зло"». Он утверждает, что агрессивность является древним врожденным инстинктом, свойственным всем высшим животным, включая человека, и доказывает это на множестве примеров. Само понятие агрессивности нельзя рассматривать односторонне. Да, агрессия может быть отрицательная, переходящая в озлобленность и жестокость. Но агрессия может быть и позитивная, созидательная, помогающая добиваться высоких результатов.

Известно, что соревнования, к какому бы виду спорту они ни относились, предотвращают социально вредные проявления агрессии. Спорт дает выход эмоциям, сдерживаемым в повседневной жизни, и наибольших успехов в спорте добились люди азартные, стремившиеся, опередив конкурентов, во что бы то ни стало добиться своей цели. Спорт не может искоренить агрессию, но учит людей сознательному контролю над своими естественными боевыми инстинктами.

Случается это, увы, не всегда. В физических видах спорта агрессия и эмоции нередко выходят из-под контроля. Чаще всего это бывает в игровых дисциплинах, где имеется непосредственный контакт с соперником. Иногда такое случается и в шахматах. Каждый шахматист может припомнить состояние, когда ему стоило больших трудов сдержать свои эмоции, а некоторым это не удавалось вовсе.

В своем труде «Человек играющий» Йохан Хейзинга пишет о «нередких в 15-м веке ссорах юных принцев за шахматной доской, где, по словам Ла Марша, "и наиразумнейший утрачивает терпение"».