Дьявол, я пришла договориться! (СИ)

Так, с Раем у них тоже печаль-беда. В Преддверии хоть трава росла ‒ чуть-чуть гниющая правда. Но зачем акцентировать внимание на мелких деталях?

‒ Они здесь, ‒ вдруг подает голос Эрий.

‒ Они? ‒ Мнительно оглядываюсь.

Богатый опыт общения с неприветливой местной фауной показал, что многочисленность определенных особей приводит к потере нервных клеток, мобильных телефонов и в перспективе ‒ конечностей.

‒ Патруль. ‒ Левый уголок губ сияющего приподнимается. Сохраняя на лице кривую усмешку, парень кивает на валун справа от нас. Его высота превышает мой рост раза в три.

В ответ на это заявление сверху раздается досадливое кряхтение. Темная фигура съезжает по гладкой поверхности валуна и ловко спрыгивает прямо перед нами.

Джу за моей спиной шумно вдыхает носом воздух. Кажется, ему здесь не по себе. Значит, я с моим паникерством еще неплохо держусь, хотя и пришлая.

Фокусируюсь на новеньком.

‒ А тебя не застать врасплох, да, Эря? ‒ Незнакомец прищелкивает языком и оглаживает свой гладкий подбородок. ‒ Мог бы и поддаться разок во имя сохранения гордости бесталанных посредственностей.

Посредственность? Это явно не про парня, что стоит перед нами.

На вид ему лет восемнадцать-девятнадцать. Густая копна медных волос, приправленных золотистыми всполохами, зачесана назад. На носу устроились солнцезащитные очки с громадными ярко красными стеклами. Ткань пиджака и брюк переливается, меняя оттенки, — с бордового до пурпурного и насыщенного багрового. На фоне черной водолазки с высоким воротом расположился крупный узел из лилового клетчатого шарфика.

Паренек малость… пестрый.

‒ И-и-и-и-и-и!.. ‒ Заводит вдруг он, театрально взметнув левую руку ввысь, а затем крутит ею по кругу.

Мы с Джу синхронно делаем пару шагов назад. Эрий с невозмутимым выражением на лице наблюдает за разворачивающимся действом.

‒ И-и-и-и! ‒ продолжает гудеть парень. А секунду спустя резко замолкает. Также неожиданно проворачивается вокруг себя и раскидывает руки в стороны. ‒ Встреча-а-а-а-аем М-м-м-ма-а-арти!!!

Глава 19. РАЖ И ПАТРУЛЬ

‒ Салют, ‒ ошарашено отзываюсь я.

Наверное, от нас ждут оваций. Или поощрительных воплей?

На всякий случай хлопаю в ладоши и выдаю скромное «юху!» Тем более что Марти по-прежнему стоит в той же позе, — руки вытянуты в стороны, голова закидана назад, а не спрятанная под солнечными очками часть лица пронизана одухотворенностью. И, кажется, он и правда ждет аплодисментов.

‒ Благодарю. — Парень прижимает ладонь к груди напротив сердца и кланяется. — Марти доволен.

‒ А Марти многогранен, да? — не удерживаюсь я от любопытства, имея в виду его занятную манеру говорить о себе в третьем лице.

‒ Чудовищно многогранен, ‒ подтверждает он, сверкая белозубой улыбкой. — А еще талантлив, искрометен, непредсказуем и до мерзости обаятелен.

‒ А главное, скромен, ‒ подхватываю цепочку из разноплановых восхвалений.

‒ Грань, содержащая скромность, малость пошатывается, ‒ честно признается Марти.

Все это время он ни секунды не стоит спокойно, меняя позы так, будто вознамерился сделать идеальное фото для обложки хитового музыкального альбома.

‒ Марти — связной Патруля, ‒ сухо поясняет Эрий, слегка разбавляя нашу странноватую беседу.

Выражение лица котика — один сплошной фэйс для покера. Эмоций нуль. Предполагаю, что приветствие Марти его не впечатлило потому, что подобную феерию он наблюдает каждый день. Раз они коллеги и занимаются всякими… рейдами.

‒ Связной? — Пестрый парнишка досадливо цокает языком и клонится в сторону, крепко обнимая себя руками. — Предпочитаю, чтобы меня называли оператором. Или системным администратором. Или Великим Умом небесной сетевой паутины.

Пока я заключаю, что Марти-блестяшка умеет изъясняться и от первого лица, замечаю на себе тяжелый взгляд. И тяжесть его столь выразительна, что в нем без труда читается посыл — этакое недвусмысленное предложение самостоятельно шандарахнуть себя об стену.

На валуне метрах в десяти от нас примостилась бабуся. Если бы возраст считался по количеству морщин, как у деревьев по годичным кольцам, то эта дама насчитывала бы за плечами не меньше пары тысяч счастливых годков. И это только с учетом лица. Образ изюма на ее фоне попросту меркнет.

На ней что-то вроде формы для летчиков мглисто-болотного цвета, состоящей из дутых брюк и кожаной куртки. Белесые волосы, уложенные в объемную прическу, притиснуты сверху шлемофоном, на который натянуты крупные гогглы с розовыми стеклами.

Изюмистая бабуся смотрит на меня исподлобья, по-бычьи, будто я уже преодолела треть больничного коридора ползком и теперь нацеливаюсь проскочить к терапевту без номерка и без очереди.

Марти прослеживает мой взгляд и с гордостью сообщает:

‒ Это Фая. Правда, прелесть?

Такая прелесть, по-моему, запросто может котенка задушить. Или прихлопнуть дикого хряка. А возможно, и медведя завалить.

‒ Не обращай внимания, что у нее бровки домиком, ‒ советует мне Марти. — На самом деле она добрая. Раньше работала акушером-гинекологом.

Да уж, такая мадама разок посмотрит, и тужиться лишний раз не придется.

‒ Добрый день. — Профессионально улыбаюсь.