Дьявол во мне

– Заходи внутрь, поговорим, – тихо сказала мама, убирая за ухо седую прядь.

Всю жизнь она твердила, что причина ее седых волос во мне. Во всем, что я делал и не делал. Я всегда был не такой, как… кто-то другой. Кто-то, кто не ее сын. Начиная с приключений в школе: учился плохо, один раз своровал приличную сумму у приличных людей (понятно, что из-за бедности и отсутствия карманных денег), и заканчивая тем, что однажды связался с непутевой, по ее мнению, женщиной. К списку прилагалось и то, что я не пошел в университет, а только «бренчал на своем корыте». Вот такой я…

Внешне мать была сдержанна, как всегда, а внутри – ураган и буря, которые обязательно выплеснутся на меня или на отца (это менее вероятно). Ладно, посмотрим на ее бурю.

Мы пришли в гостиную и сели на диван возле отца. Тот старательно делал вид, что нас в комнате нет, по-прежнему уткнувшись в прессу.

– Почему ты решил уехать от нас? И на что будешь жить?

– Ты не понимаешь, что ли? Он нашел себе тетку, к которой можно присосаться, со своим жильем. И отправляется альфонствовать, покорять мир или что там еще. На чужие деньги.

– Ты не прав, отец, – спокойно и ровно ответил я.

– Тогда еще хуже. Забился в наркопритон, нашел себе товарищей по общему делу. Скоро начнет деньги требовать, а потом и вещи выносить из дома. Он ведь слабак по жизни.

– Слышишь, ты, ублюдок, некогда обрюхативший мою мать. Я тебя терпел все это время и последние несколько лет ходил на курсы самоконтроля и управления гневом, чтобы не отправить тебя к чертям. Чего мне стоило не перерезать тебе горло во сне, чтобы уехать из этого города счастливым! Я из-за тебя, мразь, хотел себя убить. Гвозди, которые ты в меня вбил своим безразличием и презрением ко мне, своим холодом и ругательствами в адрес матери, я никогда не вытащу из себя. Понимаешь, ты, тупой идиот, или нет?

Но я не сказал этого вслух. К сожалению, или к счастью. Я просто сжал кулаки и постарался взять разум под полный контроль, чтобы не подчиняться эмоциям. Хотя, возможно, он должен был это услышать.

– Пошел ты… мразь.

Я вскочил, плюнул ему под ноги и быстро пошел к входной двери, чтобы закрыть ее за собой навсегда. В спину я услышал:

– Даже не возвращайся. Ты мне больше не сын.

– Ты мне уже многие годы не отец, чужой ублюдок. – Я произнес это негромко, но мать услышала – она последовала за мной.

– Возвращайся, мы всегда тебе рады, – тихо сказала она и поцеловала меня в лоб. – Скажи хоть, где ты будешь жить? И… почему решил уйти?

Как объяснить человеку такое одним предложением? Как в одной фразе пересказать всю свою жизнь, в которую он никогда не был вовлечен? Как произнести короткое: «Я ухожу, мама, потому что я чужой»?

– Я ухожу, мама, потому что я чужой.

Она посмотрела на меня искренне, как когда-то в моем детстве. Посмотрела так, словно я для нее что-то значу.

– О чем ты? Не понимаю.

– Вы уже многие годы не мои родители, а я не ваш сын. Если захочешь понять, поймешь.

– Ты не заберешь пианино, и все твои вещи я вынесу на помойку. Понял меня? Смотри, как заговорил, щенок… – донеслось из гостиной.

– Ладно, пойду я, ма. Буду писать раз в месяц, сообщать, что у меня все хорошо. Просто мне было больно последние несколько лет, а сейчас стало намного лучше, и я постараюсь больше не подходить больше к источнику своей боли. Это если вкратце. Прощай.

Я закрыл за собой дверь и не забрал из этой квартиры ничего, кроме ощущения, что ничего важного я там не оставил. Пусть продает пианино.

* * *

– Как сходил? – спросил меня Марк, когда я вернулся к нему на кухню и сел на свободный стул рядом.

Похоже, наши с ним диалоги начинают становиться традицией.

– Да так, не очень. Паршиво на душе.

– Есть бренди.

– Я не пью.

– Я тоже, но бренди – хороший друг. – И немного помолчав, он добавил: – Он умеет слушать.

– Так всегда говорят алкоголики.

Выпивка – совсем не мой конек. Я бы даже сказал, что этого конька я ненавижу. Покурить, да, пожалуйста. Выпить бутылочку хорошего пива раз в год – тоже не преступление. А вот бренди, ром, виски – нет. Насмотрелся в свое время на отца с дядей… как прививку получил.

– Не только алкоголики, но и люди, у которых нет слушателей, но есть рассказ. – Марк пожал плечами. – Как хочешь, дело твое.

– Наливай, – сказал я внезапно. Не потому что хотел пить, а потому что поверил человеку.

Он плеснул мне в стеклянный стакан бренди, а затем и себе. Не произнес никакого тоста, вообще ничего не сказал, лишь выпил залпом и поставил пустой стакан на стол. Затем, набрав побольше воздуха в легкие, выдохнул.

– Советую сделать так же.

И я последовал его примеру. Сначала огнем обожгло горло, потом дыхательные пути и внутренности. Такое чувство, что кто-то поджег меня изнутри. На глазах выступили слезы.

– Смотрю, ты много времени провел с алкоголем, – с иронией сказал Марк, но прозвучало это как-то по-доброму.

– Я много времени провел с пианино. У меня свой друг. А с твоим я только что познакомился.

– И что, отдадут они тебе твоего друга?