Die Kante und das Kind

Мамона на какое-то мгновение почувствовал себя чудовищно неловко, понимая, что сегодня, он и девушка с розой на выбритом виске, будут делить этот бассейн за игрой или – «Только не это…», – вместе что-то придумывать.

«Да вы издеваетесь надо мной мать вашу?..» – возмущался про себя Мамона.

– Мне больше нравится брасс, нежели Гозе19. – нарочито позитивно ответил Гигант.

Инструктор кротко посмеялась и сказала:

– Что ж, начинайте разминку и выбирайте между собой, чем будете сегодня заниматься. Если ничего не придумаете, будем плавать баттерфляем, пока в этом бассейне – она кивнула головой вправо, – не пропадёт вода.

Женщина отошла к трибунам, и оставила студентов наедине.

Мамона почувствовал, как под шапочкой собирается пот, с аппетитом кусающий его голову. Переведя взгляд на девушку, Мамона сжал челюсть чтобы не издать серию из «ай».

– Ну что, разомнёмся? – убедительно весёлым тоном, спросил Мамона.

Девушка посмотрела на него и, ухмыльнувшись, как инструктор, секундой раннее, ответила:

– Любишь брасс? Готова поспорить у тебя не хватит сил обогнать меня.

Мамона не успел обработать ответ как почувствовал лёгкий толчок кулаком в грудь. Девушка была ниже его всего на голову, и вполне логично что для неё брасс, это более привычный стиль, нежели баттерфляй, – который так любит Амелинда Кёхлер, – или кроль, от которого Мамона всё ещё не отвык…

Он смотрел вслед девушке, которая, почти переходя на бег, отошла к своей линии старта. Затем, он перевёл взгляд на сидевшую на нижней линии трибун инструктора, которая, похоже, едва сдерживала смех…

«Что ж, теперь ему не отвертеться.» – вероятно, думала она.

3

Закончив разминаться, Мамона подошёл к краю бассейна и натянул на глаза плавательные очки. Даже теперь, видя всё в более тёмном цвете, он жмурился от белого потолка.

Девушка, тем временем, уже находилась в полной боевой готовности. Амелинда Кёхлер стояла в углу бассейна, готовая дать команду.

Студенты встали в положение «На старт» и устремив взгляды вперёд, ждали команды.

Инструктор Кёхлер начала:

– Итак, плавание брассом, сто метров на первенство. По свистку ныряем и плывём до конца бассейна, после чего отталкиваемся от края и плывём в обратном направлении. Первым будет тот, кто коснётся края бассейна обеими руками.

Выждав двухсекундную паузу, инструктор спросила:

– Готовы?

Пловцы синхронно ответили «да» и, как показалось Гиганту, дрогнул только он.

– Милый мой, не дрожи, вода под стать тебе.

«Не показалось…».

– Итак, Три… Два… Один!

Свисток.

Мамона нырнул с таким рвением, что уже готовился услышать «фальц-старт», но, с небольшим усилием, не останавливаясь на раздумья, поплыл вперёд.

Первые сорок метров он не мог смотреть, на какой позиции находится, но уже приближаясь к половине бассейна, он выцепил взглядом правую сторону и в ужасе обнаружил, что отстаёт от соперницы на десять метров.

Он направил всю концентрацию в тело и загрёб руками с большей скоростью, чувствуя себя лягушкой под спидами… Кротко усмехнувшись про себя от ассоциации, он вспомнил песню группы Die Krupps и почувствовал, как руки и ноги начали ускоряться.

Переулочный канат был для Гиганта сродни колючей проволоке под напряжением, но несмотря на устрашающее и, крайне убедительное сравнение, он всё ещё чувствовал, как его немного кренит в сторону. Скорость и ритм, засевший в голове делали своё дело, но длинный бассейн начинал качаться как ванна в океане и несмотря на хорошую координацию, которую Мамона довёл до совершенства, занимаясь плаванием, его начало потряхивать… Подавшись вправо, он почувствовал, как вода вокруг утепляется и пусть это была лишь иллюзия, он снова поплыл прямо…

Тем временем, соперница приближалась к последним десяти метрам, а Мамона, только-только начал хлестать её по пяткам. Он ускорился почти до предела и поравнялся с красно-чёрной розой, таким образом, что его голова была на одном уровне с её бёдрами.

«Тебя Нереиды плавать учили?..» – думал Мамона, всё ещё чувствуя себя лягушкой под спидами.

Он увидел, как девушка уже разворачивается и плывёт ему навстречу. Добив последние пять метров, Мамона коснулся края бассейна и, развернувшись, ринулся в обратном направлении.

«…Похоже, она вообще не напрягается!..».

В ушах стояла стена брызг и собственного дыхания. Слева, Мамона слышал только водяные всплески. Он ни разу за эти сто метров не видел, чтобы красно-чёрная роза меняла положение головы. Пусть это и было образцовым брассом, но Мамона не мог взять в толк, как ей удаётся плыть, точно заведённая лодка…

Мамона чувствовал поражение уже сейчас… Однако, сдаваться он не собирался.

Заместо Юргена Энглера, в ритм-машину ворвался Макс Кавалера с ускоренной – казалось, именно для этого случая, – версией песни «Attitude».