Дикая Флетчер

Дерьмо. Я совершенно забыла. И, разумеется, он заговорил об этом уже после того, как я нанесла удар ниже пояса, просто чтобы заставить меня почувствовать себя еще более ничтожной. Он сражается нечестно.

– Спасибо тебе за это. – Я колеблюсь. – Это было мило с твоей стороны.

– Я сделал это не ради тебя. Я сделал это для всех, кто вынужден находиться рядом с тобой.

Я стискиваю зубы, чтобы не огрызнуться, и отворачиваюсь от него, сосредоточившись на аэропорте впереди.

Вот тебе и перемирие.

* * *

Острые глаза Агнес переходят с меня на Джону, потом опять на меня, в них светится любопытство.

– Двое отправляются, двое возвращаются, так?

– Я нужен ей, чтобы управлять самолетом, поэтому она не может обойтись без меня. – Джона принимает от Сонни небольшой красный чемоданчик скорой помощи с ремешком и водружает его на заднее сиденье оранжево-белого самолета. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не вернемся.

«Слава богу, этот самолет больше», – отмечаю я, осматривая два сиденья спереди и еще один ряд сзади. Материал обивки – насыщенного бордового цвета, который ужасно контрастирует с оранжевой полосой на внешней стороне. Не то чтобы сочетание цветов имело для меня значение. Я просто хочу, чтобы эта штука оставалась в воздухе.

– Вот. Тебе потребуется это. – Джона бросает мне черную толстовку из тонкого трикотажа.

Пока я натягиваю ее, Агнес изучает мое лицо.

– Сегодня ты выглядишь иначе, Калла.

– Это потому, что Джона едва дал мне время пописать, не говоря уже о том, чтобы накраситься.

Я чувствую себя голой и стесняюсь. Я не помню, когда в последний раз появлялась на публике без макияжа. Я даже в спортзал не хожу, не накрасив глаза.

Агнес тепло улыбается.

– Мне нравится «едва-успела-пописать» вид. Тебе идет.

Я застегиваю молнию и закатываю рукава, которые длиннее моих пальцев на пару сантиметров. Толстовка слишком велика для меня, но я не тону в ней настолько сильно, как ожидала, учитывая, что дал мне ее Джона. И я могу сказать, что она принадлежит Джоне, потому что пахнет совсем как он: древесным мылом и чем-то мятным.

– Как ты думаешь, я получу свою одежду сегодня?

– Да, определенно. Твой отец привезет чемоданы с собой.

– Ох, слава богу. Не могу дождаться, когда у меня будут резиновые сапоги. – Я смотрю вниз на свои пыльные кроссовки. Испорченные.

– Все готовы? – спрашивает Джона, появляясь рядом со мной. В нем есть странная энергия, которую я не ощущала раньше. Он всегда такой, когда собирается лететь?

Я не чувствовала ее вчера.

– Куда мы вообще направляемся?

– Разве название что-то скажет тебе?

– Нет, – признаю я. – Но это в горах?

Потому что после моего первого опыта, а еще той истории с отцом Мейбл я выхожу из игры, если речь идет о горах.

– Не-а. – Джона поднимает свою бейсболку, чтобы пригладить растрепанные волосы, а затем надевает обратно. – Эй, Агги, Джордж уже отбыл в Святой Крест?

– Все еще жду посылку. Он вылетит, как только она появится.

– А снабжение в Сент-Мэрис?

– Джо, вероятно, приземляется прямо сейчас.

– Хорошо. Наконец-то. Эти парни неделями ждали боеприпасы перед предстоящей охотой, – бурчит он.

Несмотря на раздражение, я не могу не восхищаться этим парнем, видя воочию, насколько Джона в курсе повседневных событий «Дикой Аляски». Я понимаю, почему отец так на него полагается. И почему он решил, что Джона подойдет для того, чтобы сохранить семейный бизнес – который был жизненной силой Флетчеров на протяжении десятилетий – на плаву. И насколько важной будет помощь Джоны в ближайшие месяцы и годы.

– Тогда хорошо. Мы готовы.

Если раньше мой желудок был напряжен, то теперь он начинает крутиться и переворачиваться со странной смесью ужаса и волнения, пока я наблюдаю, как Джона забирается в самолет и надевает гарнитуру.

– Повеселись, Калла! – Агнес начинает отходить назад.

Сонни ждет меня, держа одну руку на двери, стремясь закрыть ее. Из его свободных пальцев свисают оранжевые палочки.

Я забираюсь на свое место. Здесь не так тесно, как в «Супер Кабе», но и далеко не так просторно, поэтому рука Джоны будет прижата к моей от плеча до локтя, и так будет до тех пор, пока мы находимся здесь. С пилотом его размера этого не избежать, поэтому я пытаюсь сосредоточить мысли на передней части самолета. Это не что иное, как панель с циферблатами, переключателями и рычагами, с вырезанным пространством по обе стороны для наших ног. Пальцы Джоны плавно перебирают, нажимают и тянутся по панели с мастерством человека, который делал это уже тысячу раз.

Из двигателя самолета доносится низкий гул, и пропеллер вращается один… два раза, прежде чем его отдельные лопасти расплываются.

Джона без слов протягивает мне гарнитуру. Я принимаю ее, отчетливо осознавая, как соприкасаются наши пальцы в процессе.

Даже если он меня не привлекает.

Даже если я все еще хочу ударить его по лицу.

– Слышишь меня? – раздается его глубокий голос в моем ухе.

– Да. Сколько лет этому самолету?

Потому что он похож на один из тех автомобилей из фильма «Бриолин», с обитыми стенками и большими металлическими ручками для опускания окон в дверях.

– Старше нас обоих.

– Ох, замечательно.