Дикая охота. Колесо (СИ)

В эту ночь весь лес преображался. Духи засыпали на всю зиму именно в Ночь Сна, и с рассветом на Гарварнский лес опускалась такая тишь, такой покой, что первые годы Мара побаивалась этого ощущения пустоты вокруг. Однако потом она поняла: духи соединялись с Бессмертным. И это было вовсе не страшно. Самые младшие, болотные огоньки, просто засыпали в мягкой земле. В Ночь Сна лес мерцал: искорки вырывались из-под корней, возникали из осенних туманов, взвивались вверх, сталкиваясь друг с другом с едва слышимым мелодичным звоном и от этого вспыхивая еще ярче. Они резвились, словно дети, готовясь к долгому сну. Однажды Мара видела, как совсем молодой волк скакал по поляне, а вокруг него вились болотные огоньки, играясь с ним. Ведьма хохотала, глядя, как зверь подпрыгивает, пытаясь ухватить клыками сияющий сполох, валится на траву и начинает кататься по земле, довольно ворча, а целая стая искорок кружит над ним. Она и сейчас улыбалась, вспоминая свое ощущение, идущее от волка: счастье. Так огоньки прощались с лесом до самой весны – и в том прощании не было печали. Они все равно знали, что как только ледяная звезда Ярис исчезнет за горизонтом, Бессмертный разбудит их. Нарезвившись вдоволь, все огоньки, словно повинуясь неслышному зову, взмывали вверх – а затем стремительно падали вниз и проваливались куда-то в теплые недра матери-земли, и еще несколько секунд слышалась их прощальная, звенящая серебряными колокольчиками, песнь. Да над землей таяло призрачное мерцание. Со старшими духами все было иначе.

Мара вдохнула полной грудью – пока еще до осени оставалось несколько рассветов. Нужно насладиться тем, что есть ныне.

Ветер, теплый и ласковый, доверчиво прикоснулся к ее волосам, пропуская сквозь пальцы тяжелые пряди. Он обвил шею прозрачной лентой, принес аромат полыни и сухой травы. Женщина отвела назад руки, словно крылья и счастливо зажмурилась – Дом ее был здесь, в диком лесу, и сама она была Домом.

- Ты все не старишься, ведьма.

Женщина открыла глаза и обернулась. На опушке, прислонившись к дереву, стояла молодая девушка, тоненькая, словно березка. Пепельно-серые прядки, коротко остриженные и перепутанные, едва прикрывали уши, черные глаза резко выделялись на бледном лице с прямым острым носом и высокими скулами. Мара изогнула бровь:

- И какие же ветра занесли тебя сюда, Хранительница Рощи?

Девушка хохотнула, откидывая со лба мешающую челку:

- Вот так ты приветствуешь новую госпожу Гэллота и свою старую знакомую, Мара?

- А как еще приветствовать – поклоны тебе до самой земли бить? – ведьма все же не смогла сдержать улыбки и подошла поближе к девушке, - Здравствуй, Арна.

Та же в ответ приблизилась к женщине и сдавила ее плечи в крепких объятиях.

- Здравствуй, моя ведьма. Ты все так же обнимаешь ветра, как я погляжу.

- Что еще остается? – Мара оглядела девушку, - Ты же с дороги, видать. Идем, напою тебя чаем – заодно расскажешь, какими судьбами здесь.

Они направились к северо-западным угодьям, где под сенью деревьев прятался домик ведьмы. Ветер, путаясь в листве, несся следом за ними – не часто в мрачном Гарварнском лесу можно увидеть дриаду. Арнаэра жила за десятки верст отсюда, в Вечной Роще, обители юных дев природы. Когда-то давным-давно, будучи еще ребенком, она вместе с матерью бывала в Вергории, городе близ Гарварнского леса – там-то они и повстречались с Марой. Ведьма принесла старому вергорийскому травнику целую кучу ингредиентов для отваров и уже спешила в родной лес, когда на тракте заметила дриад. Путь им предстоял долгий, через весь лес, потому Мара любезно предложила им свою помощь и провела их до самого дальнего уголка, откуда начиналась дорога к Вечной Роще. Когда они прощались, Арна была тощей, неуклюжей девчонкой с торчащими во все стороны прядками волос, больше похожими на перышки. Ведьма хорошо помнила, как крепко обняла ее девчонка, и как сияли ее глаза. И помнила, как сама повесила на шею маленькой дриады крохотный самоцветный камушек, найденный ею на дне ручейка много лет назад.

Сейчас этот камушек мелькал за воротом серой рубахи. Арна выросла и перестала походить на птенца – скорее уж стала молодой птицей. Каждое ее движение полнилось молодостью, силой, ощущением жизни. На нее можно было смотреть и пить это чувство глотками. Мара незаметно улыбнулась: она никогда не забывала эту девочку. На память о ней у ведьмы тоже кое-что осталось.

Гэллот, сердце Вечной Рощи, царства дриад. Хранительницы Рощи стерегли свою столицу, оберегая ее от чужаков. Даже жительницы ближайших селений – вроде Мириласса или Кворнеля – не имели права заявиться в город без предупреждения. А людям путь в Гэллот и подавно заказан: лишь пленники удостаивались чести созерцать красоту сердца Рощи изнутри. Да и то, с первыми лучами солнца они навеки уносили впечатления от увиденного с собой за Грань. Дриады не нападали на простых путников и на торговые караваны, однако браконьерство в их рощах каралось смертью – либо мгновенной, либо после допроса в чертогах повелительницы.