Дикая охота. Колесо (СИ)

Возле дома ютился небольшой сарай – пристанище еще одного обитателя здешних мест. В нем жила безымянная козочка, купленная Марой несколько лет назад на вергорийской ярмарке. Козочка была тихой, спокойной и давала много молока. Днем животное мирно паслось на окрестных лугах, а под вечер само находило дорогу домой и неизменно возвращалось к ведьме. Еще – коза не норовила боднуть хозяйку каждый раз, когда та приходила в сарай. Предшественники козочки грешили этим, за что и поплатились, став жарким.

Солнце начинало клониться к закату, и лес наполнился мягким, золотисто-алым светом. Блики закатных лучей сверкали на воде, путались в серебряных сетях паутин. Мара сидела на крыльце и бережно толкла в маленькой деревянной ступе сухие листочки омелы. Близился вечер – стало быть, скоро выпускать зверей на охоту. Хищники всегда покорно ждали слова Мары, и без ее дозволения не вылезали из своих нор, надежно укрытых далеко в лесу. Никто не имел права ослушаться ее.

- Эй, хозяйка, мне бы молока, - из дома вышла серая кошка и села рядом с Марой, - Слышишь меня? Иль оглохла? Я требую еды.

Только духи лесные знали, как же Мара проклинала тот день, когда в дом ее пожаловало это наглое животное. Еще больше женщина проклинала саму себя – за то, что в один прекрасный день решила немного поэкспериментировать с заклинаниями разума. С тех пор кошка умела разговаривать – а что хуже всего, животное никогда не замолкало. Кроме того, характер у зверька оказался тот еще. Мара грозилась вышвырнуть кошку вон, кошка ехидно щурилась и делала вид, что не слышит. Так они и жили. Впрочем, иногда кошка вспоминала о том, кто же она на самом деле, и выполняла свои прямые обязанности: ловила мышей, подолгу спала и мурчала на коленях хозяйки. В такие моменты Мара умильно наблюдала за зверем… пока та снова не начинала говорить.

- Поди мышь поймай, Ширра. Видишь же, я делом занята.

- Я что, обычная дворовая кошка, чтоб мышей ловить?! – фыркнула Ширра.

- Да. По крайней мере, когда жрать больше нечего.

Ширра недовольно мотнула пушистым хвостом:

- Ишь ты, непреклонная какая. А между тем, я дом охраняю, от незваных гостей берегу – и никакой благодарности от тебя нет. Только ворчишь, как старуха, да травы свои без устали толчешь. Зачем тебе столько?

- В Вергорию отнесу, местный знахарь платит хорошо за лесные травы. Никто из тамошних жителей не полезет в чащобу ради одного цветка альверки, который и цветет-то лишь в новолуние… А на ней знаешь сколько зелий травники варят?

- Понятия не имею, - кошка потянулась и зевнула, блеснув белоснежными острыми клыками, - Сдалась мне твоя альверка… Ну Ма-а-а-ра-а-а-а, - протяжно взвыл зверек, - Я же знаю, там на печи кринка с молоком! Что тебе стоит налить мне блюдечко? Я же бадью не прошу…

Ведьма вздохнула, отставила ступку и вошла в дом. Довольная кошка проследовала за ней – на наглой морде угадывалась победная ухмылка. Мара подошла к печи, где в самом углу стояла глиняная посуда, а у стены – заветная кринка. Женщина взяла глубокое блюдце и наполнила его молоком. Существенным достоинством Ширры было то, что кошка никогда ничего не брала без спросу. Пока не выпросит – не отстанет, но тайно ничего не возьмет.

Мара поставила блюдце на пол. Кошка с жадностью припала к нему, лакая густое молоко и урча от удовольствия. Ведьма усмехнулась. Хороший зверь, хоть и вредный… А между тем сумерки уже обнимали узорные ветви и спускались все ниже к земле. Высоко в небе показались бледные, едва заметные звезды – ничего, к ночи разгорятся. Скоро и лунный серп разрежет черный шелк ночного неба. Вот тогда и наступит время охоты.

Женщина расплела тяжелую косу, встряхнув копной густых черных волос. Взяв деревянный гребень, Мара опустилась в кресло и принялась расчесывать мягкие пряди. Кошка, вдоволь напившись молока, вспрыгнула на колени ведьмы и свернулась теплым клубочком.

- Ты чего развалилась? – беззлобно поинтересовалась Мара, - Я же уйду скоро.

- Но пока же не ушла, - сонно ответила Ширра, прикрыв янтарно-желтые глаза.

Ведьма философски хмыкнула – и то верно. Откинувшись на спинку кресла, она лениво поглаживала мягкую шерсть дремлющей кошки и тихо напевала известную лишь ей одной мелодию. Когда темнота в комнате сгустилась, спрятав под черным плащом очертания и контуры предметов, Мара взглянула на одинокую свечу, стоящую на столе, и сосредоточилась. Мир мгновенно рассыпался мелким крошевом, сотней цветов и оттенков, и в этой круговерти она тут же нашла один: пронзительно-золотой, с алыми отблесками. Женщина легко потянула за эту ниточку энергии, и через несколько секунд фитилек задымился, а вскоре на его кончике заплясал лепесток пламени. Тусклый свет разлился по комнате, разогнав мрак по углам. Скоро уже… Скоро.

Ближе к полуночи ведьма покинула дом, оставив мирно дремлющую кошку в кресле. Та даже не проснулась, когда хозяйка перекладывала ее со своих колен на плетеную поверхность кресла. Теплый ночной воздух ворвался в приоткрытую дверь, заметался легким ветерком по комнате и растворился в аромате сухих трав.