Дикая полынь

Впоследствии, в июле 1947 года, Бехер, давая показания следователям Международного трибунала, вынужден был признать, что перед поездкой в Будапешт он получил от Гиммлера такое указание:

- Сумейте быстро забрать у венгерских евреев все, что можно у них забрать, и даже больше. Чтобы без эксцессов провести акцию, обещайте их лидерам что угодно.

Итак, Гиммлер не хотел "излишнего шума и волнений". Но и медлить ему тоже не хотелось: ведь советские войска все стремительней приближались к венгерской земле, стонавшей под двойным игом гитлеровцев и "правительства" фашиста Салаши. И не случайно Бехер, прибыв в Будапешт, как показал на своем процессе Эйхман, сразу же сказал ему:

- Надо торопиться. Депортировать и обезвредить более полумиллиона венгерских евреев надо за пять-шесть недель.

Эйхман и Бехер сошлись на одном: первый должен поскорее заняться депортацией, а второй - инкассацией - так цинично именовали в сионистских кругах изъятие у депортированных валюты, ценностей, имущества.

Но чтобы действительно избежать "излишнего шума и волнений", Эйхману и Бехеру требовался умелый, верный и влиятельный пособник из еврейской среды. Требовался, как они выражались, лидер.

В мелких провокаторах и угодниках нужды не ощущалось - вспомним хотя бы "господина председателя" еврейского совета в будапештском гетто, упоминавшегося уже сиониста Шаму Штерна. Нет, нацистам нужен был помощник покрупнее, этакий еврейский квислинг во всевенгерском масштабе. Где и как его найти, да еще в кратчайший срок?

Нашли. К неудовольствию ближайших эйхмановских агентов нашли не они, а те, кто окружал Бехера. Его выученики оказались прозорливей эйхмановцев: нацелились не на раввинат, а сразу же на сионистских деятелей.

КАСТНЕР, ПОСОБНИК ШТАНДАРТЕНФЮРЕРА

Так на арене появился Режё Кастнер. Получив титул руководителя "Комитета по спасению евреев", он решительно гарантировал Эйхману и Бехеру "организованный и спокойный" вывоз венгерских евреев в лагеря смерти "без эксцессов", столь нежелательных тогда для Гиммлера.

Какова же была плата, которую потребовал от нацистов неудачный журналистик из провинциального Колошвара, более преуспевший в роли деятельного функционера столичной организации сионистов, Режё Кастнер?

Позвольте, почему - Режё? Так вправе спросить меня читатели. Ведь в публикациях о сотрудничестве сионистов с нацистами и даже во многих официальных документах Кастнер именуется Рудольфом. И все-таки настоящее имя матерого предателя - Режё. А в Рудольфа он превратился при весьма любопытных обстоятельствах.

Однажды штандартенфюрер Бехер, пребывая в состоянии умиления и разнеженности, похвалил Кастнера в присутствии своих приближенных:

- Изворотлив он, наш шалун Руди. Скажи ему только - всюду лазейку найдет. И пролезет.

Руди, как известно, уменьшительное от Рудольфа. И милостивые слова своего нацистского шефа Кастнер с готовностью воспринял как указание именоваться впредь Рудольфом.

Какую же плату потребовал Режё-Рудольф от нацистов за свое небывалое - даже по сионистским масштабам - предательство?

Точно такую же, как и все сионистские деятели, вступившие тогда в сделки с гитлеровским режимом: разрешение на отправку в Палестину наиболее влиятельных сионистов и раввинов, а заодно и богачей, обязавшихся перевести со своих банковских счетов в банках нейтральных государств крупные суммы в сионистскую кассу. Ну и, конечно, родных и близких Кастнера.

Сначала Кастнер и его ближайший помощник Бранд представили Эйхману и Бехеру список на две тысячи двести человек. Начался торг, обстоятельный и кропотливый. И Кастнер угодливо пожертвовал "менее ценными" для палестинских сионистов семьями - теми, кто ему казался не вполне подходящим для непосредственного участия в лихорадочной колонизации арабских земель.

Список сократили до 1684 человек. В Палестину, как заверили Кастнера и Бранда эсэсовцы, эти люди будут вывезены через нейтральную Швейцарию.

Стоит напомнить, что в кастнеровский список не вошел никто из томившихся в гетто видных деятелей литературы и искусства, в частности такие популярные венгерские писатели, как Миклош Радноти, Ендре Геллери Андор, Антал Фаркаш и многие другие. Усилия к спасению этих талантливых людей прилагали не сионисты из среды эсэсовских любимчиков, а венгры-антифашисты, вроде будапештского врача Ласло Пешта или портного Бала Дьюла, укрывшего у себя в пору немецкой оккупации 36 евреев.

Отпустить в Швейцарию 1684 избранника нацисты обещали Кастнеру, однако лишь после того, как начнется с его помощью "спокойная" депортация евреев из будапештского гетто в Освенцим и Маутхаузен.

Кастнер покорнейше согласился и на это. Громогласно заявил он Штерну и всем другим сионистским деятелям, вошедшим, разумеется, в его особый список:

- Я верю Эйхману и Бехеру, и вы должны им верить. Они выполняют свое обещание. Надо выполнить и наше.