Дикая тварь

– Ладно. Вы хотели нанять Марвелла, когда он был здесь, в этом офисе, но у вас не получилось. Он или отказался, или запросил столько денег, что отказались вы. Поэтому вы наняли Майкла Беннета из агентства “Пустынный орел” для той работы, которую вы предлагали Марвеллу. Только не для того, чтобы проверять, есть ли в озере чудовище. А когда мы с Вайолет поймали мистера Беннета, снимавшего нас спящими, как он надеялся, в одной постели, вы снова приползли к Марвеллу и заплатили ему, сколько он хотел. Вы даже заплатили Саре Пэйлин за транспорт и легенду для Марвелла – а вот это было, наверное, уже очень чувствительно для вашего капитала. Следовательно, вы с самого начала знали, что третейским судьей будет Пэйлин, но предпочли не делиться этими сведениями ни с Вайолет, ни со мной. Ведь, если бы вы поделились, мы сразу поняли бы, что вам плевать с высокой башни, кто судья, а значит, вам плевать, есть ли чудовище в озере Уайт или нет. Вы боялись, что ваши два миллиона баксов уплывут к Реджи Трегеру, но в остальном эта авантюра для вас ничего не значила. Вы просто хотели, чтобы кто-нибудь пошпионил за Вайолет Хёрст. Вы ведь отправили ее в леса с человеком, настолько непохожим на вас, что, переспи она со мной, это стало бы аргументом, исключающим малейшую возможность того, что она любит вас, хотя вы никогда даже не говорили с ней о чувствах.

Покер-фейс Милл-Ота неплох. Но и хорошим его тоже не назовешь.

– Это безумие, – говорит он.

– Не очень-то по-взрослому, это уж точно.

– Вали на хрен из моего офиса. И вали на хрен из моего кампуса.

– Хватит называть это кампусом. Это, блядь, просто бизнес-парк. Или у тебя тут где-то преподают французскую литературу?

– Проваливай. И вот еще что. Если ты хоть слово об этом скажешь Вайолет, я тебя уничтожу.

– Вайолет мне друг. Я скажу ей всю правду.

– Ты меня что, шантажируешь?

– Нет. Я сказал, что расскажу ей правду. Вне зависимости от того, что ты сделаешь или скажешь.

Он смотрит на меня холодными глазами, которые постепенно оттаивают и наполняются слезами. Если это игра на зрителя, то сойдет.

– Ты не знаешь, каково это, – наконец, говорит он. – Как мне трудно доверять людям.

– Особенно, когда ты с ними так хорошо обходишься.

– Мне нужна твоя помощь с ней.

– Нет уж, спасибо. Я не буду настраивать ее против тебя. Но я совершенно точно не собираюсь помогать тебе ее добиться.

– Пожалуй, это честно. – Он хочет сказать что-то еще, но запинается.

– Что?

– Вы с ней?.. Когда вернулись на озеро Уайт?

– Ой, ну что за херня! Спроси ее! Спроси у нее все что хочешь. Может, она и не ответит, но ты хотя бы поступишь, как взрослый мужик.

– Ты прав. Действительно. Извини.

Он роняет голову и смотрит в стол. Или на свои ноги. Из-за этого стекла хрен поймешь.

– Тебе… нужно еще денег? – наконец спрашивает он.

– Нет. Того, что ты мне должен, наверное, хватит. Мне нужно помочь их потратить.

Эпилог

37

Джилин, Северная Дакота

Восемь месяцев спустя

Я сидел в кресле и пытался разгадать головоломку с фотографией в “Медицинском журнале Новой Англии”, когда первая пуля попала в окно моего трейлера. На картинке были две руки, а из ладоней, натурально, росли рога. Я так никогда и не узнаю правильный диагноз. Благодаря выключателю под подушкой кресла, реагирующему на изменение давления, свет гаснет еще до того, как я падаю на пол.

От второго выстрела в комнату сыплется несколько мелких осколков стекла – значит, снайпер работает чем-то помощнее, чем я ожидал, – возможно, это “Steyr.50”, какие Австрия поставляет в Иран. Ведь под “стеклом” я, конечно, имею в виду шестидесятишестимиллиметровый слоистый “кевенекс”, установленный на амортизаторах.

Окну конец. Со мной все нормально. Я уже ползу по линии люминесцентной пленки из оксида железа, которая ведет по полу от кресла к люку. А пули могут проникать только под прямым углом, поскольку вместо обычных жалюзи у меня стальные планки, прикрепленные к полу и потолку. Они сделаны специально, чтобы заставить снайперов стрелять с позиций, которые я подготовил для них на уступе напротив дома. Кажется, так они и делают.

Проскальзываю в люк и закрываю его за собой. Это дверь от сейфа “Нэйшнуайд”, которая должна выдержать падение небольшого самолета и десять часов горения химического топлива. Затем сажусь в тележку.

Строительная компания, принадлежность которой Милл-Оту якобы невозможно проследить, построила мне бетонный тоннель длиной сто пятьдесят ярдов: на тележке это секунд тридцать. В бункере на другом конце тоннеля такой низкий потолок, что мой постер с Джеронимо там не помещается.

Задраиваю люк и включаю питание мониторов.