Дикие Куры на призрачном курорте

– Ужасный, – шепнула она в ответ, – настоящее чудовище.

Перед входом в музей их поджидал невысокий толстенький человек с бакенбардами, одетый в рыбацкую рубаху. На галдящий класс, приближающийся к нему, он взирал с крайним неодобрением.

– Попрошу немного тишины! – громко сказала госпожа Роза. – Позвольте представить вам герра Апельклааса, любезно согласившегося провести для нас экскурсию по музею. В музее вам тоже необходимо соблюдать несколько правил: во‐первых, руками ничего не трогать…

При этих словах господин Апельклаас энергично закивал.

– Во-вторых, ничего не ронять и не опрокидывать, – продолжала госпожа Роза. – И самое главное: внимательно слушать.

– Последнего правила вам стоит придерживаться в особенности, – добавил Пыльман, слегка повысив голос. – Это в ваших же интересах, поскольку дома вы будете иметь удовольствие писать об этом музее сочинение.

В ответ раздался дружный стон.

Господин Апельклаас злорадно ухмыльнулся.

В маленьком музее нашлось на удивление много любопытного: старинные традиционные наряды, оружие эпохи викингов, чучела морских птиц и даже настоящая капитанская каюта. А в зале с экспонатами из тех времен, когда почти все население острова кормилось китобойным промыслом, хранились гарпуны, длинные ножи для нарезания китового сала и огромные картины, на которых были изображены сцены из жизни китобоев. У большей части детей от этого мурашки по коже забегали.

Впрочем, каждый из них обнаружил для себя что-нибудь захватывающее, что ему особенно понравилось. Мелани надолго задержалась у витрины со старинными украшениями и праздничными костюмами, а Стива застукали за тем, как он хватал руками деревянную грудь гальюнной фигуры.

Господин Апельклаас был вне себя от возмущения.

В последнем зале висели портреты капитанов и их семей, бургомистров и пасторов, а среди них – портрет Джеппа Лорнсена, берегового фогта, ставшего жестоким разбойником.

– Это он, тот самый! – шепнула Вильма Шпроте. – Таким ты его себе представляла?

– Не-ет. – Шпрота покачала головой. – Этот выглядит совсем безобидным. Что-то не могу представить себе его в роли привидения.

Дикие Куры и Пигмеи принялись отчаянно толкаться и отпихивать друг друга, норовя как можно ближе подобраться к картине.

– Действительно, на злодея он совсем не похож, – пробормотала Фрида.

По дороге в автобусе ее уже ввели в курс дела: ей пересказали историю Пыльмана и сообщили о пари с Пигмеями и его условиях. По поводу последнего Фрида особого восторга не выразила.

– Нет, Джепп Лорнсен в самом деле не был похож на злодея, – провозгласил господин Апельклаас. – Очевидно, именно благодаря этому обстоятельству он мог долгие годы вести двойную жизнь и считался на острове уважаемым гражданином.

– Скажите, это правда, что теперь где-то по острову бродит его призрак? – крикнул Фред.

Господин Апельклаас и Пыльман обменялись лукавыми взглядами:

– Так в самом деле рассказывают. Некоторые даже утверждают, что его надгробный камень на местном кладбище так сильно покосился именно по этой причине.

– Фу ты, нечисть! – прошептал Стив. Он со страхом всматривался в водянисто-голубые глаза Джеппа Лорнсена.

– А чем он занимается? – спросил Вилли. – Я имею в виду, когда он призраком бродит.

– О, рассказывают, будто он стонет и скребется в окна и двери, – сообщил Апельклаас.

Он медленно обвел притихших детей довольным взглядом. Настолько большое внимание со стороны посетителей музея было для него редкостью.

– Кроме того, он оставляет после себя мокрые следы. А когда он ночью бродит по берегу, то на следующий день в тех местах, где он умерщвлял своих несчастных жертв, можно найти в песке монеты. Словно он желает откупиться от своих грехов. – Апельклаас слегка покачался на носках. – Вот и все, о чем повествует легенда. – Он повернулся к мрачному портрету. – Легенда о Джеппе Лорнсене, ужаснейшем береговом разбойнике, какого когда-либо знал этот остров. А уж их-то на острове знавали немало. – Господин Апельклаас обвел группу взглядом. – Еще у кого-нибудь вопросы?

– А есть у вас портрет той женщины? – спросила Мелани. – Ну, той… которая его отравила?

Господин Апельклаас с сожалением покачал головой.

– Вот чего нет, того нет. Но нам о ней кое-что известно. Например, мы знаем ее имя. Ее звали Фридерика Мунгард, и у нее не было денег на то, чтобы заказать собственный портрет. В те времена это было недешевым удовольствием.

– Жалко, – пробормотала Труда.

– А что же с ней стало? – спросила Шпрота.

– Ну что-что? – Тортик схватил себя за шею. – Чик – и голова с плеч.

Апельклаас снова покачал головой:

– Отнюдь. Совершив возмездие, она исчезла вместе со своими четырьмя детьми. Предположительно они скрылись на рыбацкой лодке, переправившей их на один из соседних островов или же на материк. Некоторые даже утверждают, что чуть ли не половина жителей острова помогала ей при побеге.

– Как романтично! – вздохнула Вильма.