Дикий Мир. Колонисты

Глава 12. Старцев Александр. 25 апреля, ночь. Поезд

Вокруг был полный мрак. Я чувствовал, что моргаю, но темнота перед взором не исчезало. Начиная паниковать, дергано приподнялся – не обращая внимания на боль во всем теле и непослушание одеревеневших мышц. Перчатки, кстати, которые мне выделил Толстый, до сих пор были на руках.

Справа, в коридоре, мелькали далекие отблески света - живого, словно от костра. Глаза потихоньку начали различать в темноте, и я понял, что нахожусь в нашем перевернувшемся вагоне - в одном из пассажирских отсеков. Лежал я на матрасе, брошенном на пол, и укрыт был клетчатым одеялом. Рядом спали еще два человека.

Хотелось опять откинуться обратно на матрас, свернуться калачиком - накрыться чем можно, ловя крохи тепла и забыться во сне, но помешала сильная жажда – горло пересохло так, что было тяжело дышать.

Кряхтя, словно старый дед, я с трудом поднялся и, упираясь ладонями в стены, вышел в коридор. Источник живого огня оказался неожиданно близко; он казался далеким оттого, что пламя горело в буржуйке, и отсветов было очень мало.

В коридоре, рядом с блестящей нержавейкой печкой, стоящей в пассажирском закутке, преграждая весь проход, сидел крупный лысый дядька и закидывал дрова в маленькую круглую дверцу.

Кроме него возле печки расселась большая компания – я узнал Толстого, Егора, поодаль увидел доктора. Все во что‑то кутались – кроме лысого дядьки, который небольшим топориком рубил дрова, пытаясь делать это тихо. На плече у спящего Егора покоилась белобрысая головка проводницы – они оба сидели в уголке, укрывшись одним одеялом.

Вот те на - а я там в углу где‑то валялся, - мелькнула обида. Спасаешь их значит ото всякого быдла, а потом вот так вот…

– Молодой человек, постойте, – послышался тихий вкрадчивый голос. – Очнулись, это замечательно. Александр, если не ошибаюсь? – перешагнул через чьи‑то ноги доктор, подходя. – Иван, будем знакомы, – продолжил доктор. – Посмотрите прямо на меня, будьте любезны, – он мягко взял меня за голову обеими руками, чуть покрутил. – Сюда посмотрите, – поводил доктор Иван рукой со сжатыми пальцами в разные стороны, потом посветил маленьким фонариком мне в лицо. Яркий свет больно резанул по глазам, и я зашипел, отвернувшись.

– Тошнит, головокружение, голова болит? – На все вопросы я отрицательно мотал головой. – Руки, ноги, ничего не сломано по ощущениям? Внутренние органы?

– Жопа болит сильно, – буркнул я.

– Конкретно где? – все тем же вкрадчивым голосом без изменения интонации спросил доктор. – Мягкие ткани, тазобедренный сустав, копчик? Острая боль? Постоянная, пульсирующая?

И не прикалывается ведь – посмотрел я в глаза доктора.

– Да нет, это я так, пожаловался от безысходности. Терпимо, не парьтесь.

– Терпимо – это хорошо. Плохо, что болит – при ходьбе неудобства сильные?

– Да не волнуйтесь, все в порядке. Можно погреюсь, ладно, а то продрог там сильно? – бочком двинулся я к печке.

– Отдохните конечно, но если боли будут донимать, скажите обязательно.

– Уж обязательно.

– Ну и хорошо. Пойду ваших соседей проведаю - если вы замерзли, значит и им там не жарко.

Доктор тихо ушел. Я сделал круглые глаза и кивнул подбородком в ту сторону, куда он скрылся, глядя на Толстого. Тот только помотал головой, сделав неопределенное движение рукой – показывая, да, вот такой он, внимательный доктор.

– Попить есть? – прошептал я.

Широкоплечий дядька кивнул на несколько пластиковых бутылок, лежащих в сторонке. Не глядя, я ухватил одну и начал жадно хлебать. Сразу же почувствовал, что у воды вкус странный, но пить не перестал. Напившись, начал рассматривать бутылку на свет.

– Дождевая, – пояснил лысый, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, – да не брезгуй, экологически чистая… наверное.

- Долго я в отключке валялся? – глянул я на Толстого.

- Со вчерашнего утра, как из-под сосны вытащили, - отреагировал тот, но через мгновение глаза отвел. Странно – с прошлого вечера вроде не замолкал, а тут как партизан.

- Что вообще… происходит? Почему нас еще не спасают?

– Черт его знает, что происходит, – опять закинув пару деревяшек в печку, продолжил широкоплечий дядька, – кто мы, где мы, хрен знает. Нам судя по всему стрелку не туда перевели, в задницу конкретную приехали. Навигаторы спутников не видят, сигнала ни на одном телефоне нет. Алексей Николаевич, - закрыл буржуйку лысый, и поднялся, протягивая мне руку.

- Александр, - представился я.

- Тот дурак, которого ты приложил, Александр, очнулся и пришел отношения выяснять. Ему еще пару раз перемкнули, сейчас тихо себя ведет, – Алексей Николаевич рассказывал короткими фразами, после каждой рубил по чурбакам. – Ксивой помахал правда, проблемы тут всем обещал. Боимся вот.

Днем гроза была. Вода как из ведра - я уж грешным делом думал плот сооружать, лужи по колено. Лодку надули - ну хоть не зря, в ней сейчас в соседнем купе пара человек спит. Гром гремел, в ушах звенело. Да много померло, которые самые тяжелые были.