Дикий Мир. Колонисты

Теперь внимание! Далеко не ходите потому, что сегодня ночью… в общем, около погибших крутились то ли собаки, то ли волки. Тела поедены изрядно, поэтому ночью внимательней, в темноте из вагонов не выходить. Зверье крупное, клыки большие. Если кто-то к ним пойдет ужином, который сам пришел, бежать его спасать я не собираюсь - буду считать такого кандидатом на премию Дарвина. Так что на ночь походы в сортир отменяются. Ну или на свой страх и риск, – Толстый перевел дух, но, как только гомон опять начал набирать обороты, поднял руку. – Последнее, сейчас отправляем двух человек в ту сторону, откуда мы приехали. Будем надеяться, дойдут и сообщат кому надо. Пока все. Давайте по одному: вопросы, жалобы, предложения?

Закончил Толстый свой спич неожиданно для всех, и несколько секунд стояла гнетущая тишина.

– Вопросов нет? – с оттенком изумления спросил он, и сразу же человек десять загомонили разом. Толстый поморщился, мне сбоку было видно. – Тихо! По одному! – опять рявкнул он.

Опять тишина, все гомонившие начали переглядываться. Чуть погодя заговорил тот самый мужчина, который пытался Толстого перебить.

– Молодой человек, а по какому праву вы тут распоряжаетесь?

– Распоряжаюсь я здесь по праву знающего, что делать, – это раз, по праву умеющего это делать – это два. Теперь три. Судя по тому, что авария произошла вчера утром, а до сих пор здесь нет никакой помощи… Предположительно, нас должны были хватиться и обнаружить максимум часа через четыре. Есть ничем не необоснованная, но очень вероятная мысль, что помощи не будет еще долго. Почему не знаю, примите как данность. Доступно всем? Дальше.

– А не много вы на себя берете? – перебив вроде как открывшую рот одну из визгливых барышень, снова спросил холеный.

– Дяденька, – Толстый глубоко вздохнул и продолжил: – Чем меньше людей пожелает поработать и получить сегодня горячий обед, ужин и подготовленное к холоду спальное место, тем меньше нам работы и тем больше достанется еды. Если сейчас не подойдет ни один желающий, не сильно расстроюсь. Потому что себя… – с каждым словом Саня говорил все громче, видимо не сумев сдержать подспудно копившееся раздражение, – потому что себя мы обеспечим едой и комфортом легко. Ну а еще, мы берем на себя уход за ранеными, которых много. Пока такие, как ты, кстати, груши пинают и водку жрут. А если ты еще раз рот откроешь, – перебил Толстый мужика, попытавшегося что‑то сказать, – я тебе сразу зубы в глотку вобью. Ясно? Отвечать не надо, вопрос риторический. Дальше спрашивайте, по существу только.

Пока Толстый говорил, я нутром прочувствовал исходящую от него угрозу. Как холодом дохнуло. Он говорил громко, не кричал, но все равно чувствовалось, что вот если сейчас тот товарищ рот откроет, то зубы у него действительно в глотке окажутся. Судя по поведению этой компании, ни один из мужиков которой больше с вопросами лезть не стал - они тоже это почуяли. Хотя, может, это я такой впечатлительный, а им по барабану на все эти угрозы, просто пока расклад количественно не в их пользу.

Я некоторое время рассматривал эту компанию. Одна из теток вроде как полезла и что‑то собралась голосить, но ее задержали, и они все удалились, причем удаляться старались медленно и печально, дабы лицо не потерять. Тот, который в пальто, постоял с каменным выражением лица и так же спокойно ушел. Как отошли метров на десять, стали слышны женские возгласы - видимо женщины выражали несогласие с поведением и манерой речи Толстого. Мужских голосов слышно не было, но я примерно представил, как этих дам сейчас успокаивают. Наверняка типа «вот скоро приедут спасатели, я позвоню, и этого козла…», а что будет с «этим козлом», уже варьируется от авторитета и социального статуса «этого», кому будут звонить.

Вдруг монолит нашей отдельной компании как будто распался. Встрепенувшись, я посмотрел по сторонам. Оказалось, пока размышлял и вслушивался в далекую перепалку, основная часть собрания закончилась, и теперь несколько человек обступили Толстого, что‑то негромко спрашивая. Доктор со спутницами уже двинул в вагон, часть людей выстроилась в две очереди: более длинная к Николаевичу, несколько пошли сначала к проводнице.

Человек тридцать стояли в отдалении - все так же небольшими группами. Кто‑то понемногу отходил - видимо идея об обеде и ужине, которые надо заработать, по вкусу пришлась не всем. Да и не с пустыми руками некоторые ехали - у многих ведь с собой еда есть. А может и нет ничего, просто рельсы‑то наезженные - можно рассчитывать на то, что скоро должны нас найти уже.

– Ты готов? – спросил меня Егор, появившись рядом словно из ниоткуда.

– Готов к чему?

– В смысле «к чему»? Попробуй мыслить логически и сказать мне имена кандидатов на поход по рельсам в сторону цивилизации?

– Ааа… думаешь, мы?

– Ну не то чтобы думаю, просто других кандидатур особо и не видно. Ты вчера в отключке валялся, много пропустил, а я особо и не помощник, – Егор приподнял руки, и я вспомнил, что предплечья у него прилично изрезаны.

Толстый в это время двинулся в нашу сторону.