Дикий Мир. Колонисты

Полицейские переглянулись. Лопоухий сержант забросил укорот на плечо и, почесав затылок, посмотрел сначала на лейтенанта, потом на меня.

– Прокатимся, покажешь? – спросил сержант.

– Конечно поехали, – согласился я легко. В сопровождении двух правоохранителей с оружием ни о каком страхе и речи не было.

Сержант забрался за руль, лейтенант плюхнулся рядом, а я залез в пассажирский отсек, который не был разделен с водительским. Машина тронулась, противно лязгнув коробкой при включении передачи. Надсадный звук двигателя был в салоне прекрасно слышен- особенно мне, привыкшему передвигаться в комфорте салона с шумоизоляцией и подогревом сидений.

Когда меня «брали», сержант не закрыл дверь и салон здорово выстудило - а обратно печка нагревала с неохотой. Как назло, только почувствовал, что становится теплее, машина начала сбавлять скорость, заезжая на стоянку перед магазином – ехали пару минут всего. Сержант остановил буханку рядом с телефоном. Оба служивых вышли и присев, начали рассматривать следы у будки. Я высунулся только - посмотрел, что снега уже насыпано столько, что не определить, ходил ли кто тут после меня, и юркнул обратно в машину.

Парни тоже залезли в уазик и сержант, вырулив на узкий проселок, осторожно повел буханку под уклон по извилистой дороге, рассказывая лейтенанту куда едем.

– Сейчас за поворотом хутор будет. Там два дома, в одном сейчас не должно никого быть - хозяин в Великополье, в больничке. Во втором семья живет. Дед, Иваныч и дочка его, Танька Рыжая, – Артем вопросительно посмотрел на лейтенанта, но тот узнавания взглядом не продемонстрировал, и сержант продолжил: – Ну она, короче, еще года два назад у нас жила на районе, ее все знали вот прямо хорошо так, а как замуж выскочила, сюда переехала. Муж ее - Коля, на голову больной, у него и справка есть.

- Чем больной?

– Озверином. Я с ним в одном классе учился – в армию вместе уходили, только он перед дембелем на дизель загремел - хорошо так, на три года. Вернулся, Танька его и заженила. Колян в в депо устроился, но турнули сразу – месяца не проработал. Сейчас тут не вылезая живет, по хозяйству только занимается. И бухает, конечно.

Артем остановил машину перед очередным изгибом дороги, застегнулся, подхватил укорот. Лейтенант тоже засуетился. Глянув на них, я отметил, что хоть Артем и выглядел смешно - со своими ушами парашютами и ногами спичками из бушлата, но действовал спокойно и степенно - источая уверенность, чего не скажешь о лейтенанте.

– У них двое детей было, – продолжил сержант, – маленький помер от простуды вроде, старшего после этого в детдом забрали. Когда забирали, Коля чуть стрельбу чуть не устроил - пьяный был как обычно. Так что аккуратней сейчас, ружье у него тогда отобрали, но мало ли, может, еще что есть. Пошли? – договорив, полуутвердительно спросил сержант и полез из машины. Я тоже вышел и двинулся за ним следом. Ключи мне явно не оставят, а сидеть в холодной машине не прельщало.

Позади часто потрескивал остывающий двигатель, впереди скрипел снег под ногами полицейских, и на все это дело падали крупные белые хлопья. «Блин, да что я вообще здесь делаю», – подумалось мне. Сюрреализм какой‑то. Я как будто посмотрел на себя со стороны, удивившись нереальности картины. Еще и тишина эта гнетущая.

Сквозь редкие деревья уже просматривалась поляна с двумя домами друг напротив друга. Тот, что слева, виден хорошо. Обычный деревенский дом, бревенчатый, даже досками не обшитый. Бревна черные от времени - рассохшиеся и потрескавшиеся.

Пройдя еще метров двадцать, уткнулись в забор второго дома. Почти близнец, только обшит досками и выкрашен в голубой цвет, который от времени выцвел почти до белизны. У первого дома калитка и забор знатно припорошены снегом, следов не было совсем, зато у голубого хорошо натоптано. Судя по четкому полукругу снега на земле у калитки, открывали ее сегодня часто. Артем постоял чуть у забора, рассматривая дом на противоположной стороне поляны, потом, поймав мой взгляд, махнул рукой, типа посматривай, сам же открыл калитку наполовину и аккуратно осмотрелся.

– Собака убитая, – сообщил сержант и скользнул во двор, так и не открыв калитку до конца. Лейтенант пошел следом - да и я тоже, недолго думая, юркнул за ними, бросив последний взгляд на дом напротив, по‑прежнему темный и безмолвный.

Во дворе стояло покосившееся здание гаража, у дверей которого сейчас присевший на колени сержант рассматривал убитого кабыздоха. Собака, явная дворняга, валялась с размозженным черепом. Цепь от ее шеи поднималась вверх, к кольцу, прикрепленному к проволоке, которая тянулась через весь двор поперек. А ничего задумка - отметил я - собака может через весь двор бегать на короткой цепи и не запутаться.

– Саш, посмотри за гаражом, – я было дернулся, когда по имени назвали, но Артем посмотрел на лейтенанта.

Когда круглолицый скрылся за гаражом, я заметил, что туда ведут смазанные следы. Через пару секунд, пока сержант рассматривал окна дома, из‑за угла появился белый как мел лейтенант.

– Там это, труп лежит, – лица на нем не было, голос подрагивал.