Дикий Роберт

— Теперь это только замок, — подтвердила Хезер. На более длинную фразу дыхания у неё уже не хватило. Роберт протянул руку к зелёному пейзажу, и Хезер, только что дышавшая как паровоз, поняла, что перестала дышать вообще. У неё мелькнула мысль, что её слова о сердечном приступе вполне могут оказаться пророческими.

— В моё время, — произнёс Роберт, — всё, что было видно из окна этой башни, принадлежало Каслмейну, — он печально опустил руку. — Даже если я опять сделаю эти земли своими, это будет ненадолго, — вздохнул он. — А где еда, которую ты обещала?

— Здесь, — с облегчением выдохнула Хезер.

Ответная улыбка Роберта была предельно искренней.

— Я нагуливал аппетит триста пятьдесят лет, так что теперь чувствую себя бездонной бочкой, — сказал он.

Отдав Роберту пакет с едой, Хезер поспешила вниз, чтобы не оказаться запертой в старой части замка, когда папа будет делать вечерний обход. Последнее означало, что Роберт будет надёжно заперт в башне, где некого превращать в овец или собак, по крайней мере, до утра. Вот только Хезер слабо в это верилось. Она не сомневалась, что при желании Роберт с лёгкостью может распахнуть любую дверь — будь та заперта или нет. Или, если он всё-таки решит остаться в башне, то, скорее всего, сможет колдовать прямо оттуда. Хезер оставалось только надеяться, что Роберт будет вести себя смирно, пока она не поговорит с папой. Похоже, тут он доверял ей безоговорочно — и это было ещё одно обстоятельство, из-за которого Хезер переживала, потому что по-прежнему была не уверена, что сказать папе. Но первым делом надо было найти маму.

Мама нашлась не сразу, в маленькой кухне, где уже начала готовить ужин. Хезер бросилась ей помогать, даже не дожидаясь просьбы, — так можно было без помех держать её в поле зрения. Кажется, с мамой всё было в порядке, не считая того, что она то и дело кидала обеспокоенные взгляды на стоявший в углу пастуший посох, и время от времени озадаченно повторяла: «Переутомиться я не могла — сезон только начался. Может, я заболеваю?» И каждый раз Хезер решительно отвечала: «Конечно нет. С тобой всё абсолютно в порядке».

— Ты сегодня такая внимательная, — сказала, наконец, мама. — Ты взрослеешь прямо на глазах, Хезер.

Хезер почувствовала, как её лицо снова заливает краска. Причиной всех произошедших в ней перемен был Роберт: когда она думала о нём, то сама практически становилась матерью — матерью, чьё озорное чадо любит скидывать продукты с полок в супермаркете, за которые ей потом приходится платить.

— Картошка почти готова, — сказал Хезер, отгоняя от себя эти мысли. — А ужин скоро? Я жду не дождусь!

Это была правда — на обед Хезер достался только бутерброд, а одной клубникой сыт не будешь.

— Уже скоро, — сказала мама. — Я тоже люблю, когда мы все вместе садимся ужинать. За весь день это единственное время, когда мы можем побыть нормальной семьёй. Иди позови папу, пока я раскладываю мясо.

Едва ужин оказался на столе, Хезер накинулась на него так, словно сама не ела триста пятьдесят лет. Но о своём обещании поговорить с папой она не забыла и потому, наскоро проглотив несколько кусков, начала разговор:

— Пап, ты ведь хорошо знаешь историю Каслмейна?

— Я довольно много читал об этом, — подтвердил тот. — А что?

— А ты читал о ком-нибудь по имени Роберт Толлер? — спросила Хезер. — Он жил где-то триста пятьдесят лет назад.

Эти слова словно послужили невидимым сигналом: комната чуть наклонилась и ложки на столе задрожали. Мама приложила руку к голове. Хезер нервно подскочила. На мгновение у неё мелькнула мысль, что Роберт находится в комнате вместе с ними, невидимый. Но чуть поразмыслив, она поняла, что ощущение от наклона было такое, словно тот шёл откуда-то издалека. Значит, Роберт по-прежнему находился в башне и просто напоминал о себе. Хезер посмотрела на папу, но тот, похоже, не заметил ничего необычного. Он сидел и хмурился, пытаясь вспомнить, о каком Роберте Толлере говорит Хезер.

— Он мог быть младшим сыном второго Сэра Френсиса, — подсказала она. Это была всего лишь догадка, но Хезер была уверена, что находится на верном пути — со слов Роберта складывалось впечатление, что его братья старше него.

— Ах, этот Роберт! — улыбнулся папа. — Опять думаешь про сокровище, да? Ты, наверное, имеешь в виду того молодого человека, которого казнили по обвинению в колдовстве?

— Казнили?! — потрясённо воскликнула Хезер и подумала, был ли в таком случае Роберт и правда мёртв, сам не зная об этом.

Последовал ещё один наклон. На плите задребезжали кастрюли. Несмотря на то, что Хезер была потрясена услышанным, это начало её раздражать. В каком-то смысле Роберт действительно вёл себя, как маленький озорной ребёнок. Почему он не может дать ей спокойно поговорить с папой? Она ведь старается, в конце концов!

— Продолжай, — сказала она папе.