Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке

Поражение было горьким. Почему мятежники потерпели неудачу? Перес, ветеран венесуэльской политики, был крайне непопулярным; он превратился в символ партийных склок и коррупции. Когда три года назад он отказался от своих предвыборных обещаний и запустил программу мер жесткой экономии при поддержке МВФ, в Каракасе вспыхнули бунты, приведшие к большому числу жертв. На фоне ширившихся забастовок и протестов подскочила инфляция2. Запрос на перемены был по-настоящему массовым. Но молодой подполковник ошибся в выборе метода. Его голова была забита романтическими историями о Симоне Боливаре, революционном борце с колониализмом, и он промахнулся эпохой, переоценив способность группки вооруженных мятежников захватить власть в государстве в конце XX века. Власть Переса над телевидением пересилила винтовки мятежников.

Семь лет спустя Чавес снова штурмовал дворец Мирафлорес. Но в этот раз при поддержке избирателей, а не танков. Прорвавшись к победе в конкуренции с профессиональными политиками и местными знаменитостями, на президентских выборах харизматичный команданте получил 56 % голосов. В его руках оказалось мощнейшее оружие. Следующие 14 лет, по выражению Энрике Краузе, ведущего историка современной Латинской Америки, он «подрывал демократию демократией»3.

Трансформация Чавеса не была мгновенной. Даже после двух лет в подтапливаемой нечистотами тюрьме он продолжал мечтать о революции4

. Избавлял Чавеса от этих иллюзий его наставник и ветеран левой политики Луис Микилена. Он предупреждал Чавеса, твердившего о необходимости вооруженного восстания, что того сочтут просто «очередным горлопаном с улиц Каракаса»5. Чавес, опросив своих сторонников, убедился, что Микилена прав. Большинство «не желало насильственных действий». Но те же опросы сулили неплохие перспективы: если Чавес будет избираться, он может рассчитывать на серьезную поддержку6. Чавес решил участвовать в выборах по одной простой причине, вспоминал Микилена: он был уверен, что сможет победить7

.

Но для начала следовало поменять имидж. Из военной формы Чавес переоделся в «более-менее стандартный западный костюм», как он сам это называл. (Со временем его вкус дорос до марок Brioni и Lanvin8.) Он смягчил риторику. «Выступления Чавеса часто звучали до крайности агрессивно, – писали его биографы Кристина Маркано и Альберто Баррера. – В его лексиконе было много провокационных и мрачных слов – например, от него нередко можно было услышать слово “смерть”, и этим его кандидатура отпугивала людей»9. Советники велели Чавесу вставлять в свои речи слова, окрашенные надеждой.

Рафаэль Сеспедес, доминиканский политический консультант, отвечал за то, чтобы придать кандидату немного лоска. «Короткая военная стрижка, изнуренное лицо, – вспоминал Сеспедес. – Он… не умел улыбаться»10

. Он отправил Чавеса на телешоу, в котором ведущая буквально препарировала биографию команданте. Она ожидала увидеть перед собой неотесанного десантника, а перед ней предстал очаровательный рыцарь: он вручил ей букет цветов и называл «юной дамой» (donita). И успешно отбился от ее язвительных вопросов11.

Стал ли Чавес демократом? Вряд ли. «Если я попаду в Мирафлорес, – сказал он одному другу, выйдя из тюрьмы, – никто уже не отберет у нас власть»12. Оказавшись во дворце, он не отступал от этого плана. «Оппозиция никогда не вернется к власти, хоть честным, хоть нечестным путем», – уверял он13

. Он говорил, что останется на должности «до 2030-го». Выборы 1998 года создали ему «тактическое окно», но он никогда и не предполагал зависеть от «каких-то там заместителей, каких-то губернаторов, вести переговоры»14.

Вместо этого он использовал свою популярность, чтобы разрушить конституционную систему сдержек и противовесов. В момент прихода к власти его поддерживали более 90 % населения15. Понимая, что рано или поздно поддержка начнет ослабевать, он инвестировал свои космические рейтинги в создание более долговечных институциональных преимуществ, сетей сторонников и в контроль над СМИ. Через три месяца на народном референдуме он получил полномочия для созыва конституционной ассамблеи. Избиратели отдали соратникам Чавеса 93 % мест16. Новая ассамблея распустила Конгресс и подготовила проект конституции, который увеличивал срок пребывания президента на посту до 6 лет, снимал запрет на его немедленное переизбрание, давал военным – вероятным избирателям Чавеса – право голосовать на выборах и упразднял Сенат, до того создававший противовес власти президента17.