Дилемма

Снаружи захрустел гравий. Солдаты приближались. Сэм заставила себя сосредоточиться и мысленно нарисовать в уме приютский двор. Стрелять надо по низу, целиться в ноги солдатам, чтобы не дай бог не попасть в Сараи или другого ребенка – мало ли кто из них сумеет вырваться.

Она глянула в окно спальни, усилием воли заставляя себя внимательно оценивать ситуацию – если б не дети, она бы куда больше доверяла собственному чутью.

Промедление едва ее не погубило. Солдат «Майры», стрелявший в Джейка, теперь выстрелил и в нее: пуля вгрызлась в левый трицепс. Невзирая на боль, Сэм открыла ответный огонь и выстрелила дважды. Солдат рухнул: обе пули попали ему в левую ногу.

В следующий миг она упала на пол и откатилась подальше от стены. Стена – так себе защита.

Тут раздался женский крик:

– Самое главное – дети! Нам поручено их вывезти!

Сэм выглянула еще раз: солдаты уже садились в фургон. Один из них прыгнул на водительское сиденье, и машина поехала. Сэм аккуратно прицелилась в голову водителю и выстрелила – раз, другой, третий. Патроны кончились. Бронированное лобовое стекло испещрили трещины, но оно выдержало. Фургон рванул вперед, к воротам.

Сэм вылетела в окно – осколки стекла вспороли кожу сразу в нескольких местах, – прокатилась по земле и побежала за фургоном. Он скрылся за воротами в тот самый миг, когда она бежала по двору. Сэм почувствовала боль и страх Джейка, но оставила их без внимания и помчалась дальше. Боль в простреленной руке она тоже игнорировала. Фургон уже подъезжал к первому повороту. Сэм побежала еще быстрей, чувствуя жжение в легких и пытаясь усилием воли заставить водителя сбавить скорость на повороте.

Нет, фургон одолел поворот на всех парах, его даже почти не занесло. Водитель мастерски владел машиной.

Сэм собрала в кулак все силы и бросилась вперед. Ее тело растянулось в горизонтальном прыжке, и кончики пальцев коснулись бампера… На миг Сэм даже подумала, что все получится, что она уничтожит этих солдат – кем бы они ни были – и вернет детей.

А потом ее пальцы соскользнули, она рухнула в гравий и несколько метров прокатилась вслед за фургоном.

Секунду Сэм лежала, отдуваясь и соображая. Джип. Они бросили во дворе джип.

Сэм вскочила. Мелкий гравий вонзился в кожу ее лица, руки были разодраны в кровь. Из ран еще торчали осколки разбитого стекла. Пыль и кровь покрывали ее волосы, лицо, все тело. Сэм из последних сил бросилась обратно во двор… и увидела, как джип превратился в огромный огненный шар. Ее ударило жаркой волной.

Она побежала дальше, отказываясь верить в то, что случилось, соображая, где взять огнетушитель, погасить пламя и все-таки догнать похитителей.

А потом она увидела Джейка.

34

Кому это выгодно

27 октября, суббота

Хольцман с помощью нексуса заставил себя уснуть. Ему требовался отдых. Нужно прочистить мозги и разобраться в ситуации.

Проснулся он рано – от сердцебиения. На виртуальных часах в его уме было 3:16 утра.

Он никак не мог избавиться от всепоглощающего ужаса. От ощущения, что он все понял неправильно и мир оказался куда хуже и страшнее, чем он полагал.

Хольцман как можно тише выбрался из постели. Анна что-то пробормотала во сне. Он посмотрел на нее – и сердце защемило. Почему он решил ей врать? Почему скрывает от нее, что происходит на самом деле? И как жить дальше? Если он прав… Если он прав, то жизнь Анны теперь тоже в опасности.

Сделай так, чтобы я ошибался, мысленно умолял он Бога, в которого перестал верить еще в юности. Умоляю, Господи, сделай так, чтобы я ошибался.

Хольцман на цыпочках вошел в свой домашний кабинет и прикрыл дверь. Включил личный терминал, провел пальцем по сканеру отпечатков пальцев, поднес глаз к сканеру сетчатки и произнес пароль.

Терминал ожил: посреди экрана загорелся логотип Министерства внутренней безопасности, орел и щит, а в нижнем правом углу – маленький значок УПВР (спираль и щит, заключенные в атом).

Хольцман нашел в системе проект «Ноябрь». Его писала команда Купера – под руководством Хольцмана. Он ненавидел себя за это, но на фоне его прочих преступлений это было сущий пустяк.

Исходный код его сейчас не интересовал. Хольцман открыл спецификации. Ага, так – определение протокола передачи данных. Он сделал скриншот виртуального экрана и сохранил его в память нексуса. Осталось найти еще кое-что: ключ шифрования. Где его взять? Хольцман просмотрел свойства – вот он! Сам ключ был скрыт, пришлось заново произносить пароль. Удивительно, что система его приняла: голос изрядно дрожал. Затем он ответил на три вопроса, и только тогда ему показали ключ – длинную последовательность шестнадцатеричных символов, абракадабру для простого человека, которая позволяла просмотреть коммуникации между исполнителем и контроллером «Ноября». Хольцман сделал снимок ключа, сохранил его и вышел из системы.

Сердце бешено стучало в груди, тело покрылось потом. Безусловно, он ошибается. Должен ошибаться. Но что, если он все-таки прав?