Династия Тюдоров

День двенадцатый и последний. 9 августа. В 11 утра, несмотря на предыдущие потери, Армада выстроилась в виде полумесяца и приготовилась к очередному сражению, но тут опять вмешалась фортуна, которая с самого начала была не на их стороне. Ветер изменил направление, и морское течение понесло испанские корабли на песчаные берега голландской провинции Зеландия. Катастрофа казалась неминуемой, но затем ветер опять переменил направление и погнал Армаду к Северному морю, все дальше от голландских берегов и армии герцога Пармского. Ветер сделал то, чего не смог добиться английский флот – испанцы покинули Ламанш. Трое суток английские корабли преследовали противника, а затем повернули назад – у них на борту заканчивались вода и провиант, но еще много дней они находились в полной боевой готовности. Ведь им не были известны намерения испанцев – те могли пополнить запасы у берегов Норвегии и вернуться.

Долгое время считалось, что именно это положило конец планам Армады – корабли не могли вернуться в Ламанш против ветра. Но недавно в дневниках Рикальде была найдена удивительная запись – после Гравелинского сражения он настаивал на второй попытке, выразив свое мнение на военном совете: «Наш долг вернуться в Ламанш и выполнить приказ. Мы должны еще раз сразиться с врагом». Но Медина Седония ответил, что они обязаны спасти корабли короля, даже если тот будет в ярости. На что Рикальде только и мог сказать: «Будь проклят тот, кто так решил!» И хотя Медина Седония пишет в своих дневниках, что решение пойти на север, а затем вернуться в Испанию, было принято военным Советом единогласно, было ли оно на самом деле таковым, если Рикальде пишет: «Я возражал, спорил, но меня не поддержали»? Так или иначе, опасаясь новых атак со стороны английского флота в проливе Ламанш и не предупредив об этом герцога Пармского, Медина Седония объявил 10 августа, что уцелевшие корабли Армады возвращаются домой, а сам наглухо закрылся в своей каюте.

Обогнув Шотландию, 21 августа Армада вышла в Атлантический океан. Но возвращение домой было непростым. Все, что могло пойти не так, пошло не так. У испанских моряков не было навигационных карт, многие корабли еле держались на плаву, продовольствие кончалось, бочки протекали, воды не хватало. К тому же у берегов Ирландии флот попал в сильный двухнедельный шторм, в результате которого разбилось 40 кораблей, и погибло 12 тысяч человек, в том числе половина личного состава, включая старших офицеров. Матросы тонули, умирали от голода и от рук англичан и ирландцев. В то время как уцелевшие корабли в полном беспорядке продолжали путь домой. Уже 600 лет Испания не видела подобной трагедии!

Филипп все еще не знал о печальной судьбе своей Армады, хотя прошло больше трех недель со дня решающей битвы. Он по-прежнему верил в победу и, стоя на коленях, молился по три часа в день. Его надежды сильно пошатнулись, когда 31 августа он получил послание от герцога Пармского, в котором тот сообщал, что вторжение так и не состоялось, поскольку армия и флот не смогли объединиться. А еще через три дня король узнал, что «непобедимая» Армада возвращается домой. Он никого не обвинял и только с горечью заметил: «Я посылал Армаду против людей, а не против Господних морей и ветров».

Наконец, 23 сентября, после долгих мытарств, первые уцелевшие корабли достигли города Сантандер на севере Испании. Всего вернулось 65 кораблей с 10 тысячами человек на борту. Но даже для тех, кому все-таки удалось вернуться на родину, испытания не закончились: уже встав на якорь в испанских портах, экипажи кораблей умирали от голода. А в порту Ларедо один корабль сел на мель, поскольку у выживших матросов не было сил спустить паруса и бросить якорь…

Герцогу Медине Седонии повезло – его корабль вернулся в Испанию целым и невредимым, после чего король освободил герцога от обязанностей, позволив ему вернуться домой, чтобы восстанавливать силы. Но дома его ждал жгучий позор. Когда он проезжал по Кастилии, люди бросали ему вслед обидное прозвище «герцог Куриц», а ночью ломились в ворота его резиденции с криками: «Дрейк идет! Дрейк идет!» Но зато он выжил, и, несмотря на полное отсутствие опыта, показал себя в боях мужественным и мудрым командиром, хотя в английской литературе его и описывают как «труса прячущегося под кроватью каюты». В последующие 20 лет он служил испанской короне в разных должностях (адмирал океана и капитан-генерал Андалузии) и умер в возрасте 64 лет, пережив и Филиппа, и Елизавету.

Для Хуана Мартинеса де Рикальде, измученного и больного тифом, этот поход оказался последним. Он умер от тифа и боевых ранений через три дня после того, как его команда пришвартовалась в порту. Даже в свои последние минуты он горевал о том, что Армада повержена и многие корабли разбились о скалы. Перед смертью, в надежде опорочить Медину Сидонию, он отправил свои дневники королю. Тот прочел записи и сделал пометку на полях: «Я сожалею об этом. Читать это слишком больно», а затем положил в ящик. Долгие 400 лет их никто не читал…

Победа