Династия Тюдоров

Много позже, после смерти Елизаветы в 1603 году, Роберт Дадли-младший будет безуспешно доказывать, что его родители были женаты. В этом случае он мог требовать себе титул отца – герцога Лестера, и титул дяди – герцога Уорвика. Но его требования не были удовлетворены, и всю оставшуюся жизнь он прожил в Италии, при этом называя себя герцогом Лестером, Уорвиком, и даже Нортумберлендом (по своему деду), что в чужой стране ему вполне сходило с рук. Он женился, вырастил 13 детей и стал знаменитым итальянским ученым, кораблестроителем и картографом. Он был первым, кто начертил морские пути на мировой карте.

А пока его отец, граф Лестер, после 20-летнего романа с королевой Елизаветой, наконец, осмелился жениться! Секретная брачная церемония с Летицией Ноллис состоялась 21 сентября 1578 года в его загородном доме в Уонстеде, в узком кругу родственников и друзей. А вскоре осуществилась и мечта Дадли иметь легитимного наследника – в 1581 году на свет появился еще один Роберт Дадли, на этот раз с титулом лорда Денби. Правда, ребенок умер в возрасте трех лет, оставив родителей безутешными. Как ни странно, граф оказался хорошим мужем и отцом для четырех детей своей жены от первого брака. Но что самое интересное, один из этих детей, Роберт Деверё, через несколько лет станет последним фаворитом Елизаветы – несмотря на то, что приходился ей внучатым племянником. Но об этом позже.

А пока королева не подозревала ни о какой свадьбе. Сам граф не удосужился ей сообщить, и она узнала об этом от его недругов только через девять месяцев. Как же она негодовала! Нет, она не могла его простить – это было настоящее предательство! И хотя в эти минуты ею управляла оскорбленная женщина, она воспользовалась положением королевы и приказала отправить графа Лестера в Тауэр. Члены Совета немедленно заступились за него, напомнив, что все эти годы граф служил ей верой и правдой, и что жениться на ком-либо не является преступлением, хотя и не совсем благородно делать из этого тайну. К тому же такое решение могло принести ей непоправимый ущерб.

Но брак фаворита так сильно ранил сердце Елизаветы, что она прониклась к Летиции пожизненной ненавистью, хотя та была дочерью ее кузины (а возможно и сестры), ближайшей подруги и компаньонки Екатерины Кэри. Однажды при послах королева назвала ее «волчицей», а самого Лестера «предателем» и «рогоносцем». Неудивительно, что после таких заявлений социальная жизнь ее племянницы была сведена к нулю, а любые ее телодвижения создавали политические проблемы. Временами граф умолял своих коллег заступиться за нее, а иногда с горькой иронией жаловался: «Все мои известные и величайшие падения были объявлены устами ее Величества. Она пользуется каждой возможностью, чтобы лишить меня всего». Да, каким-то странным образом Роберт Дадли продолжал оставаться в центре эмоциональной жизни Елизаветы. Она все еще любила его, любила как никогда…

Иностранные претенденты

Несомненно, в те годы Елизавета была самой лучшей партией в Европе, и поэтому недостатка в кандидатах на ее руку не было. Список иностранных претендентов открывал испанский король Филипп II, бывший муж ее сестры Марии. Был ли Филипп влюблен в нее или ему просто не хотелось расставаться с английской короной – бриллиантом в его собственной короне – так и осталось неизвестным. По крайней мере, слышали, как он однажды сказал, что сделать это предложение его заставила «забота о спасении католических душ».

У испанского посла не было никаких сомнений и он уверенно писал Филиппу: «Если она захочет выйти замуж за иностранца, то обязательно остановится на Вас, Ваше Величество». И вскоре он передал Елизавете точные указания Филиппа по поводу переговоров и условий заключения брака. В присутствии всех придворных он сказал: «Король Филипп желает быть вам больше чем другом и больше чем братом, и я имею честь преподнести его дражайшую любовь и предложение брака Вашему Величеству». Королева притворилась, что сильно шокирована, и тут же дала крайне туманный и мало обнадеживающий ответ: «Я не могу дать вам ответ немедленно. Я должна обдумать это с моими советниками, и посмотреть, что будет лучше для королевства. Я – королева, и я не имею права следовать своим личным желаниям, как это позволяет себе обычная женщина. Можешь передать мое послание своему королю: если я когда-либо буду рассматривать возможность брака за пределами этого королевства, то я буду думать о короле Испании Филиппе».

После этого тон писем испанского посла изменился: «Королева просто обожает споры. Все уверены, что она не выйдет замуж за иностранца, но не могут понять, кому она отдает предпочтение. Почти каждый день появляются новые претенденты». В конце концов Филипп понял, что Елизавета никогда не станет доброй католичкой, и в 1559 году, потеряв терпение, женился на французской принцессе. На что Елизавета колко заметила: «Если он не смог подождать всего четыре месяца, значит его любовь была не так уж сильна». Однако все ее любовные заявления были лишь частью политической игры.