«Дипломат поневоле». Воспоминания и наблюдения

Однако я был доставлен во дворец в тряской королевской коляске, запряженной четырьмя лошадьми. Когда мы подъехали ко дворцу, меня встретил привратник высокого роста с бородой Моисея, в разукрашенном головном уборе и с длинным жезлом в руке. Но я не помню, чтобы я смутился или растерялся. Я только спросил у сопровождавшего меня статс-секретаря: «Я в первый раз удостаиваюсь аудиенции у королевы. Как мне достойно приветствовать ее?» «Не беспокойтесь, – ответил статс-секретарь. – Дворцовый протокол у нас очень простой. Я хочу только обратить ваше внимание на один момент: королева не подает руки мужчинам ни для пожатия, ни для поцелуя. А в остальном также, как и повсюду».

Чести дотронуться до руки Вильгельмины удостоилась через пять-десять дней после меня госпожа Караосманоглу. Дело не ограничилось только этим. Через несколько месяцев моя супруга даже подружилась с фрейлиной Вильгельмины. Благодаря этому знакомству легко преодолевались трудности соблюдения протокола, возникавшие во время устройства приемов. Например, за день до приема какая-нибудь дама или барышня просила извинения и разрешения, чтобы вместо нее пришла другая барышня из дворца. Хотя многие из этих барышень жили не в Гааге и были перегружены работой в различных благотворительных и культурных учреждениях, одна из них обязательно выручала нас.

В Голландии кроме дворцовой аристократии есть еще высший и средний класс буржуазии совершенно иного характера. Хотя большинство представителей этого класса – крупные промышленники и дельцы, внешне они напоминают знать наших захолустных городков… Этот старинный тип людей редко встречается в других странах. Они кажутся чрезвычайно набожными. Воскресные дни проводят дома, за молитвой и чтением библии. Но к вечеру стараются потихоньку улизнуть в увеселительные заведения Брюсселя или Парижа, где кутят до утра. Говорят, что иной раз эти господа так напиваются, что оказываются не в состоянии добраться до гостиницы и до утра валяются на мостовых.

Я не мог не поверить этой молве, потому что задолго до войны в Москве мне случилось встретить такого пьяницу-голландца. В Москве? Да, в Москве! Это было в те времена, когда нас с русскими нельзя было и водой разлить. Я и Фалих Рыфкы отправились туда на съезд писателей. Фалих, по причинам, которые долго объяснять, оставил съезд и вернулся на родину. Каждый вечер перед сном я уединялся в уголке бара гостиницы и наблюдал, как посетитель, сидящий за столиком напротив, крупный человек с бритой головой, опрокидывал рюмку за рюмкой. Сначала я подумал, что это агент ГПУ наблюдает за мной под видом пьяницы. Однако затем я узнал, что это был директор одной голландской нефтяной компании. Я сказал, что узнал это позднее. Между тем директор голландской нефтяной компании как-то вечером подошел ко мне, протянул мне свою визитную карточку, представился. «Я вижу, вы очень скучаете. Я сюда приезжаю уже третий раз, чтобы обсудить с русскими проблему нефти. Каждый раз задерживаюсь в Москве на два-три месяца. Несмотря на это, я не имел возможности, помимо служебной необходимости, переброситься с кем-нибудь двумя-тремя словами. (А голландцы очень любят поболтать!) Особенно к вечеру мне кажется, что я лопну со скуки. Но такие благонадежные люди, как вы, могут проводить время в этом городе очень приятно. Я голландец, а, как известно, у нас с русскими нет дипломатических отношений. Но, вы… Вы можете делать здесь все, что хотите».

На следующий вечер я вместе с двумя участниками съезда – греками пригласил этого директора голландской нефтяной компании в ресторан, где он развлекался под треньканье балалаек, наигрывавших «Очи черные». Я с удивлением наблюдал, как он безудержно глотал всевозможные напитки и напился буквально «в стельку».

* * *

Я начал рассказ о Голландии неуместным образом и к тому же сделал несколько отступлений. Теперь я постараюсь изложить все, как подобает дипломату.