Директор Арк

Мучения сотен душ сопровождались вовсе не криками и стонами, но лишь зловещей тишиной, поскольку страх парализовал и жертв, и даже все звуки, кроме царапанья острыми предметами по гладким поверхностям. Любая другая деятельность легко могла привлечь к себе внимание бдительных надсмотрщиков, и самое тихое покашливание заставляло внутренности сжиматься от ужаса.

Один из обитателей этой кошмарной реальности уставился куда-то вдаль, испытывая на собственной шкуре совершенно другой вид пытки...

Его мучила скука.

Да, он понимал, что ощущал ее именно из-за безделья, и к самому себе обращался в третьем лице по той же самой причине. Осознав всё это, он поспешил закрыть глаза, чтобы сохранить хотя бы крохотную каплю здравомыслия.

Царапанье ручек по листам бумаги продолжалось.

Экзамен шел своим чередом.

Студенты в большой аудитории были рассажены в шахматном порядке, чем-то напоминая узор для вызова какого-нибудь жуткого Древнего бога.

Директор Жон Арк открыл глаза и посмотрел на своих подопечных.

Все они склонились над столами, опустив плечи и что-то записывая на листочках — словно старики, спешащие запечатлеть на бумаге хоть что-нибудь из постепенно угасающей памяти о былых временах. Капли пота, которые стекали по их лицам, медленно наполняли помещение запахом страха и отчаяния. Слишком уж много народу оказалось втиснуто в весьма ограниченное пространство.

Часы на стене громко тикали, и сидевшие ближе всего к ним студенты из-за этого постоянно дергались. Жон тоже иногда вздрагивал. Во-первых, нервозность обстановки действовала и на него, а во-вторых, ноги едва держали находившееся на самой грани сна и яви тело.

Чуть дальше стояла Глинда, как и обычно, являя собой образец дисциплины и несокрушимую скалу в любом шторме.

Еще бы жуткая скука не сверлила их черепа...

Студенты считали полуторачасовой экзамен серьезным испытанием? Попробовали бы они провести его без каких-либо заданий, да еще и не сидя на относительно удобных стульях, а неподвижно стоя на одном месте.

Да, Жон с Глиндой должны были выискивать тех, кто мог решить сжульничать. Основная проблема заключалась в том, что само их присутствие здесь изгоняло из студентов подобные мысли. Если они уйдут, то тут же начнутся попытки списывания. То же самое произойдет и в том случае, если Жон с Глиндой как-либо отвлекутся: отвернутся, уставятся в свитки или займутся еще какими-нибудь делами. Вот потому им и приходилось смотреть в аудиторию, даже если при этом их глаза вообще ничего не видели.

И студенты вели себя соответствующе.

Жон даже не мог толком их разглядывать, поскольку как только его внимание на ком-либо останавливалось, бедняга сразу же впадал в панику и начинал потеть еще обильнее. В конце концов, Охотников и Охотниц специально обучали держать под контролем свое окружение, и прямой взгляд оказывался моментально замечен. Вот потому Жон и старался смотреть в стену поверх голов студентов, хотя это было жутко скучно.

Тик-так... Тик-так...

Тиканье часов смешивалось со скрипом ручек и шуршанием страниц. Жон слегка покачивался с носков на пятки и обратно, подумывая о том, чтобы записать всё это в свой первый сольный альбом под названием "Экзамены". Его наверняка будет ждать невероятный успех, если, конечно, удастся дожить хотя бы до вечера.

Громкий звук заставил Жона выхватить из ножен Кроцеа Морс, резко развернуться и нанести вслепую удар. Затем он круглыми глазами уставился на разрубленный пополам будильник, который в начале экзамена завела Глинда. А еще на него сейчас в шоке смотрело больше сотни человек.

— Опустили ручки! — приказала Глинда. — Отложили листки. Экзамен закончен. Пожалуйста, не вставайте со своих мест, пока вашу работу не заберут, а ряд не отпустят. Ни в коем случае не пытайтесь что-либо дописывать. Пусть сидящие за последними партами студенты пройдут по рядам, возьмут листы и принесут их сюда.

Заскрипели ножки отодвигаемых стульев, когда названные Глиндой ученики поднялись и направились вперед, собирая по пути работы товарищей и прижимая стопки к груди так, словно это были какие-нибудь священные тексты. Тот факт, что все они двигались совершенно синхронно, лишь подчеркивал схожесть происходящего с неким религиозным ритуалом, а вот написанное на их лицах нежелание идти дальше намекало на то, что именно им здесь оказалась отведена роль жертв.

Когда Руби подошла к Жону, то была невероятно бледна, и ее тело заметно трясло. Стопку работ она ему протянула с таким видом, будто предлагала на ней жениться. Да и испытанное ей облегчение, когда Жон принял "подношение", тоже всему этому вполне соответствовало.

— Спасибо, — произнесла Глинда. — Вы можете покинуть аудиторию.

Собравшие работы товарищей студенты моментально исчезли. Ну, не настолько моментально, как воспользовавшаяся своим Проявлением Руби, но всё же.

— А теперь поднимается и выходит первый ряд, — продолжила Глинда. — Пожалуйста, не толпитесь в коридоре. Остановитесь где-нибудь подальше и не загораживайте проход остальным.