Директор Арк

— Торчвик поднял довольно интересный вопрос, — признал Айронвуд. — Как и в шахматах, если мы поймем ее цель, то сумеем предугадать стратегию, которой она воспользуется для достижения нужного ей результата. Салем не собирается захватывать города. Она пытается уничтожить Вейл и уже попробовала провернуть нечто подобное в Атласе. Остается только найти причины такого поведения. Ни малейшей угрозы мы для нее никогда не представляли. Проклятое бессмертие не позволит нам убить Салем. Так чего же она может бояться?

— Ничего. Салем ничего не боится. По крайней мере, точно не нас.

Все посмотрели на Жона.

— Что?..

— Я считаю ее идею подойти к стене и продиктовать свои условия глупой, но она же отлично продемонстрировала отношение Салем к нам. Если точнее, то полное отсутствие страха.

Она тогда стояла перед множеством Охотников и в прицеле артиллерии Атласа, не испытывая ни малейшего волнения. И разговаривать с ними Салем начала вовсе не по собственному желанию, а из-за того, что так требовали поступить ее напрочь устаревшие представления о ведении боевых действий.

— Мы для Салем являемся незначительным раздражителем, — продолжил Жон. — Пожалуй, еще меньше. Она пришла сюда и предложила нам быструю смерть. Наверное, это может показаться обычной угрозой, но для нее всё уже решено. Салем просто предоставила вариант, при котором никто не стал бы терять время зря.

— А разве это не самоуверенность? — поинтересовался Айронвуд.

— Нет. Самоуверенность предполагает хвастовство и глупый риск. Салем же... Я не знаю, что конкретно она делает, но больше всего это напоминает мне скуку.

— Напоминает? — усмехнулся Роман. — Поживи пару тысяч лет и еще не так заскучаешь.

— Нет, — покачал головой Озпин. — Я согласен с тем, что тут кроется нечто большее, но Салем вела со мной войну с тех самых пор, как мы расстались. Если бы ей вдруг стало скучно, то она наверняка бы попыталась попробовать что-то новое, а не занималась бы одним и тем же из века в век.

— Замаскироваться под человека и прожить нормальную человеческую жизнь, — сказала Глинда, задумчиво потерев подбородок. — Или сделать что-нибудь еще такое, что не было бы для нее привычно. Озпин прав. Пусть ее нынешние поступки нехарактерно прямолинейны, но они всё равно сводятся к противостоянию Гриммов и людей. Никакой существенной разницы с тем, что было всегда, тут не появилось.

— Значит, ей движет не скука, а что-то другое, — кивнул Жон. — Ты лучше всех знаешь Салем, Озпин. Какой она была? Ну, раньше...

— Милой. Милой и любящей. А еще доброй, дружелюбной и веселой. Иногда назойливой и раздражающей, — признался он. — Но кто бы стал ее в этом винить после стольких лет заточения в башне? Салем была для меня лучиком света, заставляла смеяться, когда хотелось плакать, и лишала слов одной своей улыбкой. И всё это мимоходом, даже не имея подобной цели. Кроме того, могу отметить ее невероятное любопытство. Салем желала увидеть мир собственными глазами, испытать новые ощущения. Она всегда просила меня взять ее с собой в любое путешествие.

— И ты эту просьбу выполнял? — тихо спросил Айронвуд, явно испытывая точно такие же противоречивые чувства, как и все остальные.

— Конечно. Я даже дал ей обещание, которое никогда не нарушал и об исполнении которого ни разу не пожалел. Она вела себя как ребенок, восхищаясь каждой мелочью, чем вызывала у меня умиление и, честно сказать, смущение. Иногда Салем не понимала простейших вещей, из-за чего возникали различные неловкие ситуации. Но она всегда очень быстро училась. Хорошие были времена. Счастливые...

— И что пошло не так?

— Я погиб, — печально улыбнулся Озпин. — Был убит. Близкий друг... или тот, кого я считал таковым, пригласил меня на охоту в честь нашей совместной победы. Я воткнул копье в кабана, и прежде чем успел убедиться в смерти зверя, мой напарник воткнул копье мне в спину. Так я и умер, не в силах вымолвить ни единого слова и слишком шокированный свершившимся предательством.

Он покачал головой, сделав глоток из своей чашки.

— Иногда я думаю о том, что бы произошло, если бы ничего такого не случилось. Если бы я умер в собственной постели, держа ее за руку. Если бы я успел сказать напоследок, что люблю ее, и Салем не пришлось бы узнавать о моей смерти от "друга". У этого идиота хватило наглости заявить, что я погиб из-за собственной ошибки. Возможно, тогда она не отправилась бы к Богам просить о моем воскрешении...

— Возможно, — всё так же тихо произнес Айронвуд. — Твоей вины в произошедшем нет, но потерю было бы гораздо легче принять, если бы у вас нашлось время попрощаться друг с другом. Недаром врач приглашает членов семьи к больному, если думает, что тот умирает.

— А что случилось с тем уродом, который тебя убил? — спросил Роман. — Ты ему отомстил?

Озпин ухмыльнулся.