Дис

– Вам очень повезло, Антон, что вы остались живы, – продолжил призрак. – И вы первый, кто уцелел после знакомства с ним. Вы, конечно, не заходили в тот косой проход, ответвление в пещере? Так вот и не ходите туда. Потому, что там яма. И яма та не пустая. Десятки, если не сотни невинно убиенных этим выродком покоятся на ее дне. И запах там тоже соответствующий. Но как же сейчас трудно даже представить, что раньше он был христианином, да еще и православным. Молился богу и любил рисовать. Он же, кстати, и обучил меня вашему удивительному языку, и многое рассказал из того, что происходило на поверхности. А я ведь так долго там не был. Он даже жалел меня поначалу, пока не узнал о вечной жизни и что я могу лечить его, и восстанавливать его тело. В нем ведь теперь почти и не осталось ничего уже от того Степушки, каким он был прежде. Все его тело теперь состоит из останков его жертв. Впрочем, духовно он тоже переродился.

Антон посмотрел на Степана Игнатьевича. У него до сих пор звучали в ушах последние отчаянные его слова: «Проклятая тварь, всегда знал, что приму смерть от покойника». И это то он его назвал тварью? Конечно, у Степушки, наверное, тогда и выбора особого не было, поскольку он очутился сразу меж двух кровных, лютых врагов. Старым – бесплотным призраком, и новым – восставшим из мертвых «малышом», как он его называл. И он тогда сделал свой выбор, посчитав, что знакомое зло все же лучше. А Коррадо, только вновь очень вежливо поздоровался с ним, едва Степушка переступил через золотую черту, после чего и положил ему на плечо свою руку. А Степушка было и обрадовался, подумав, что призрак этот будет теперь, наверное, даже его защищать. Но все обернулось совсем иначе. Жуткий крик, душераздирающий и громкий сотряс своды этой древней пещеры. Потому что призрак медленно сжал свою руку. Ту, которую положил Степушке на плечо. И вместе с самим плечом. Словно это было и не плечо вовсе, а кусок топленого масла. Кровь брызнула в разные стороны, густо залив сырой пол пещеры. Сам же несчастный тут же обмяк и, закатив глаза, тихо сполз на землю, потеряв от болевого шока сознание. И вот сейчас уже сам Степушка, ни живой ни мертвый, лежал на полу пещеры у ног призрака, а темно красная лужа расползалась вокруг его искалеченного тела.

– Теперь у меня есть тело, – произнес Коррадо, взглянув на то, что бесформенной грудой лежало возле его ног. – И он заслужил это. Ну а чистилище… что ж, пусть я и вернусь туда через какое-то время, но все же я хочу еще раз посмотреть на мир. А там уж, как бог даст.

– Мне говорили, – все так же тихо произнес Антон, – что души умерших сгорают там и превращаются в свет. И что это-то и есть забвение. То есть абсолютный покой и вечность. Но я, признаться, даже не знаю, правда это или нет.

– А кто это вам все рассказывал? – наконец заинтересовался призрак. – Ведь таких вещей никто не может знать да и не знает, если только сам там не был.

– Это существо из другого мира. Мира живых. И оно… она… случайно нашла меня. Правда, – Антон грустно вздохнул, – потом наши пути разошлись. Но я все равно ей верю и знаю, что там на звезде вас ждут одни страдания.

– Я благодарен тебе за предупреждение, – после долгой паузы проговорил призрак. – Но все-таки решения своего не переменю. Не могу я больше быть трусом. Хочу принять свою судьбу как есть, и делать то, что должен. И полно об этом. Прошу тебя лишь об одном, посети за меня мой Неаполь. Побудь там. Возложи цветы на храмы древних христиан в катакомбах. Я, конечно, должен был бы, наверное, сделать это сам, но думаю, что не сумею. Помолись о моих братьях и расскажи им, что ты видел меня. Кто знает, возможно они тебя услышат.

«Не услышат», – подумал про себя Антон, вспомнив о живом эхе, которое слышал недавно на кладбище. Но вслух не сказал. Ему, конечно, было очень жаль белого призрака. Хотя он и помогал прежде Степушке. Но все же этот несчастный, испытал так много бед и лишений, столько страшных мук вынесла его душа, что не пожалеть его было просто невозможно. Но и призрак также не остался равнодушным к своему гостю. Он, во время их разговора, то прямо, то украдкой все время поглядывал на Антона, видимо, изучая его. И теперь, когда разглядел в выражении лица своего собеседника еще и сочувствие, то окончательно убедился, что перед ним был человек не только умный и честный, но еще и добрый. Отчего невольно распростер свои объятия, словно бы призывая его к ним. А Антон и не стал сопротивляться. Он смело подошел к призраку, переступив через золотую черту, и обнял его.

Так они и стояли некоторое время, не произнося ни единого слова. Они оба все понимали, что сейчас произошло, и что скоро случится. Наконец они сдержанно попрощались и Антон, еще раз уверив призрака, что обязательно посетит те катакомбы в Неаполе, пошел, понурив голову, прочь. Призрак же склонился над Степушкой.