Дис

А Павел Андреевич, глядя на эту сентиментальную сцену, как-то неловко кашлянул в кулак и сообщил, что сейчас же отправляется наверх, и что его подчиненным пока не стоит слишком уж расслабляться, а наоборот нужно все аккуратно записать и, по возможности, сфотографировать. После чего неспешно поднялся к себе в кабинет, где, заперев за собой дверь на ключ, достал из шкафчика припасенную бутылочку марочного коньяка, подаренную ему в незапамятные времена кем-то из студентов. Он с одной стороны, был, конечно, сейчас очень рад и даже гордился своими учениками. Но с другой, ему было все же немного грустно. Ведь сам-то он в жизни так ничего особенного и не открыл, пусть даже отдаленно похожего на то, что получил сейчас его Антошка. А он все-таки был ученым и неплохим ученым и тоже когда-то мечтал о великих открытиях и славе. Но в настоящий момент нужно было все-таки готовиться к конференции. И совсем расслабляться и давать волю чувствам тоже было нельзя. Пока нельзя.

Катерина же тем временем отпустила наконец Антона, после чего, достав из кармана пачку сигарет, подошла к печи и закурила. Антон с изумлением уставился на нее.

– Кать, ты что куришь? – произнес он пораженный увиденным.

Ему отчего-то до сих пор казалось, что его бывшая однокурсница ни на что такое была просто не способна. Что она девушка очень умная и здравомыслящая, да вот еще и танцами занималась или балетом.

– А ты чего ожидал? – спросила Катерина, стряхивая пепел прямо на пол, – что я такая пай-девочка? Таких не бывает Тош, и у меня тоже есть свои проблемы, – она посмотрела куда-то чуть в сторону.

Антон ничего ей на это не сказал. А просто встал, спокойно подошел, взял за плечи и притянул к себе. Им больше ничто теперь уже не мешало: ни стеклянные завитки, парящие воздухе, ни глупые воспоминания об их прежней студенческой жизни, ни присутствие в помещении посторонних лиц. А оттого они просто не могли не поцеловаться. И это длилось очень долго, поскольку они, что называется, именно нашли друг друга. Вот так и сразу осознав, что это именно он, и это именно она. Что им больше уже не нужно никого искать, и что они теперь самые близкие люди на свете. И это, конечно, довольно трудно, наверное, объяснить, но они как-то сразу и совсем бесконфликтно сошлись характерами. Потому что, кто знает, быть может и вправду были созданы друг для друга. Наконец Катя опустила голову и отстранилась. А Антон не нашел ничего другого, кроме как вернуться на свой стул. После этого они еще некоторое время молча смотрели друг на друга. И все же Катя нашлась тогда первой:

– Тош, давай работу делать, – проговорила она, – а то ведь сколько времени прошло, а мы даже еще не начинали.

Антон вновь уставился на Катерину. Нет, он конечно уже стал потихоньку привыкать, что она вот так иногда его удивляла. Тем более, что удивление это не было отталкивающим, как с той же Натальей Сергеевной, а скорее наоборот. Но все же, такое здравомыслие, причем несмотря на чувства, и чувства сильные – это было заметно хотя бы по тому, как Катя сейчас раскраснелась – не могло не произвести на него впечатления. Он, правда, попытался еще пару раз все-таки притянуть ее к себе, пока они делали записи и фотографировали все на мобильный телефон. Но Катя пусть и мягко, но уверенно пресекала эти его поползновения. Наконец они закончили с печкой и, прихватив с ее крышки свой «алхимический набор», направились в лабораторию.

Там они провели еще примерно с час, шлифуя и подгоняя полученные данные под речь, которую Катерина быстренько для Антона набросала. А еще через несколько минут к ним пришли, причем сразу оба, Павел Андреевич и Горский, предложив: «Следовать за ними и по возможности не волноваться». Потом они прошли в закулисье конференц-зала, где и были на некоторое время покинуты своими начальниками. Они, конечно, несколько раз все-таки выглядывали из-за внутреннего края штор, пытаясь рассмотреть, что происходило в зале. Но толком ничего разобрать не смогли. Наконец, после того как руководство Университета произнесло вступительную речь, настала и их очередь. Павел Андреевич, взяв Катерину и Антона словно малых детей за руки, торжественно провел их на сцену и представил публике. Та зааплодировала. Зал, как оказалось, был весь забит до отказа и это была, конечно, заслуга ректора Университета, который насколько смог уже успел создать заметный ажиотаж вокруг только что сделанного научного открытия. Однако Антона почему-то совсем не смутило присутствие такого огромного количества народа, – а ведь там были и журналисты, и ученые, и даже телевизионные камеры присутствовали, – а наоборот отчего-то успокоило. Видимо, когда на тебя смотрит не один человек и не десять, то тебе становится уже действительно как-то и все равно, поскольку публика невольно сливается в обезличенную однородную толпу.

– Все произошло совершенно случайно, – начал он читать свою речь по бумажке.

Но тут же слегка запнулся и посмотрел неуверенно в зал, после чего решительно сложил лист пополам и убрал в задний карман брюк.