Дискуссия по вопросам советского языкознания

Менее «послушные» последователи, – каких оказалось, к сожалению, мало, – стараясь критически осваивать достижения лингвистики прошлого на основе марксистской методологии, добиваются значительных результатов.

Даже «индоевропеисты», не разделяющие учения Марра, но работающие честно[179], дали советской науке ряд ценнейших исследований. Я имею в виду, напр., труды выдающихся славистов акад. В.В. Виноградова, проф. Л.А. Булаховского и проф. Арн. Чикобава и других.

Нельзя сказать того же о некоторых последователях Марра. Так, например, проф. Н. Яковлев буквально датирует фонетическое изменение определенным годом, говоря, что в настоящее время, после Великой Отечественной войны (1947 г.), замечается утрата фонемой «къ» признака надгортанности.

Попытку тов. Б. Серебренникова показать преимущества сравнительно-исторического метода перед элементным анализом нужно всячески приветствовать. Но по характеру своей дискуссионной статьи он имел возможность показать громадные преимущества первого перед вторым. Однако он ограничился одним незначительным термином, имея возможность выбрать из многих тысяч терминов социальной значимости любой и демонстрировать перед читателем громадную силу сравнительного языковедения даже в этимологизации слов. А он, почти извиняясь, говорит следующее: «Может быть, это звучит парадоксально, но сравнительный метод гораздо более пригоден для доказательства марксистской идеи развития, чем пресловутый марровский анализ по четырем элементам».

Так ли нужно говорить в этот решающий момент развития советского сравнительного языковедения и тем подвергать его сомнению или гадать – «пригоден – непригоден»?

Возьмем приводимый им марровский ряд слов: огонь – конь – кон – ура, армянское кин – женщина –

окунать. По законам «изумительно разработанной методики» сравнительно-исторического языковедения (Марр) каждое слово выбывает из этого «пустого» ряда и становится в другой – осмысленный.

Например, армянское кин – женщина – совершенно закономерно соответствует слову жена, наличному во всех славянских языках и, следовательно, указывающему на общность всех славянских языков – и не только по этому слову, но по громадному количеству слов и структуре языка; кроме того, разнообразнейшие фонетические и морфологические оформления этого корня (жен) в славянских языках выявляют такие значения, указывающие на социальные отношения говорящих на этих языках, что никакие другие материальные памятники не способны дать нам представление о них как в историческое, так и в доисторическое время. Например: еще в древнерусском языке жена значит – женщина; название лица мужского пола жених идет от корня жен, обозначающего лицо женского пола; также женитьба, жениться – названия действия мужчины идет от того же корня; сербское женка – самка

– древнерусское и чешское женима – наложница – древнеславянское женимшить – сын наложницы; чешское жéниха – невеста и т.д. Каждое из этих значений указывает на определенное общественное положение лица женского пола, о чем долго рассказывать.

Тот же корень (жен) вскрывается, по всем «изумительным» законам, в германских языках, например: в готском – квенс, квино – женщина, жена; английское квиин – королева (пишется

куеен) и распутница (пишется куеан), и т.д. Так же разнообразно значение этого корня в древнегреческом, например: гюнэ (из гуан) – женщина, жена, служанка, ключница, наложница, госпожа, смертная, – в противоположность «бессмертной богине» и т.д. Здесь тоже вскрываются изменения в положении женщины.

Анализ случайно подвернувшегося (благодаря тов. Серебренникову) слова по сравнительно-историческому методу дает совершенно реально такую картину истории социального положения женщины, что можно написать об этом целый том и больше.

Не столь содержательную, но тем не менее аналогичную картину дадут другие слова из этого ряда (огонь – конь – конура), поскольку эти термины не имеют столь большого социального значения. Но если выйти из ограниченных рамок тов. Серебренникова и взять любой термин с социальным значением (например, наудачу вспомнившиеся слова: труд, работа, позор, мужик, присяга, подлый, мать, отец, дочь, вдова), то перед нами откроется колоссальное количество значений, отображающих социально-классовые, родственные и иные отношения.