Дискуссия по вопросам советского языкознания

Вот первая трудность советской языковедческой науки: отставание от большой языковедческой, «изумительно» построенной науки. Находясь идейно-методологически далеко впереди «старой» классической лингвистики, наше языковедение отстает от нее в технико-методическом отношении благодаря Марру и особенно

его последователям; а технико-методическая сторона имеет огромное значение на данном и последующих этапах развития нашей общественной жизни. Ибо повернуть языковедение к современности, – чтó нужно считать первейшим делом, – невозможно без технико-методического его оснащения. А в этом мы отстаем по указанным причинам.

Вторая трудность – это трудность освоения всего наличного языковедческого богатства, в создании которого почетное место занимают наши лингвисты – советские и досоветские. «Послушать Н.Я. Марра и особенно его „учеников“, можно подумать, что до Н.Я. Марра не было никакого языкознания, что языкознание началось с появлением „нового учения“ Н.Я. Марра», – говорит И.В. Сталин в своей статье.

Третья трудность заключается в распыленности языковедческих кадров, длящейся довольно продолжительное время. Отсутствие единства в понимании задач, поставленных перед языковедами, противопоставление нового учения «старому», вызванное ошибочным стремлением Марра наглухо отгородиться от «старого», взаимное непонимание, недоверие и т.п. создали условия для распыления наших сил.

Открытая на страницах «Правды» дискуссия, протекающая, за немногими исключениями, на высоком научном уровне, уже показала, что она устранит и третью нашу трудность.

О генеалогической классификации и о праязыке

При изучении исторических, стабилизовавшихся языков (какими являются все ныне известные языки – и древние и новые) можно говорить и о «праязыковом состоянии» (акад. Мещанинов

) и даже о праязыках в широком значении этого слова, о которых «говорит между строк проф. Чикобава» (слова проф. Чемоданова из дискуссионной статьи). Должно быть совершенно ясно, что проф. Чикобава и тогда был бы прав, если бы он имел мужество сказать это не между строк, а очень громко. (И это отлично должен знать проф. Чемоданов, представитель германистики, которая существует лишь как материально хорошо разработанная индоевропеистами).

Ибо на наших глазах существуют романские языки (французский, итальянский, испанский, румынский и другие) и исторически засвидетельствованный их праязык – народная латынь; наличны все главные ступени развития иранских языков. И если проф. Чикобава не произнес страшного слова праязык, то только потому, что, по выражению проф. Чемоданова, это слово стало одиозным, и совсем напрасно. Правильное указание проф. Чемоданова на сложность «процесса образования племен и народов» не мешает тому, что, например, романские языки являются развитием латыни, этого праязыка всех родственных романских языков, – пусть в очень сложных условиях. Факты говорят сами за себя, а сложность процессов может требовать лишь сложности объяснения сложных фактов – не больше. А разве наука, да еще советская, должна бояться сложности фактов или сложности их объяснения и стараться обходить их?

Термины праязык, индоевропеистика

, семья и другие стали одиозными лишь для яфетидологов, услышавших их от Марра произнесенными в пылу вдохновенной остро полемической борьбы с буржуазными, сомнительной честности, лингвистами; а слушатели стали повторять их, – правда, тоже в остро полемической борьбе, – но очень часто в борьбе с явно честными советскими языковедами. Советские лингвисты не должны бояться терминов, да еще таких, которые прекрасно выражают содержание. (Заменить их, может быть, и придется, но только лишь по причине их одиозности).

Но проф. Чемоданов (боюсь, что и проф. Чикобава) забывает, что не о том идет речь, дифференцируются или интегрируются стабилизовавшиеся языки (в этих языках бывает и то и другое, чего не отрицает никто), а о том, как происходило становление языка, или систем, семей языков, становление «праязыков».

Следовательно, имеются в виду пути становления языка, который затем мог, конечно, и распадаться, дифференцироваться, а затем снова объединяться – в зависимости от социально-политических условий. (По сообщению Геродота, в Европе было около сотни языков).