Диссидент-2: Слово и дело

В любом случае, сейчас Семичастный был в десятке самых влиятельных украинских политиков – если брать по должности. Фактически же он занимался второстепенными направлениями и к ЦК КПУ, где и начиналась настоящая карьера советского чиновника, его никто на пушечный выстрел не собирался пускать. Видимо, одним из участков, которыми он вынужден был заниматься, стал и смотр художественной самодеятельности украинского управления КГБ – но я не мог сказать, было ли это насмешкой над прошлой работой Семичастного или же ему это поручили лишь потому, что Комитет работал при здешнем Совете министров.

Впрочем, в комиссию вошел и один из заместителей Федорчука – некий Мякушко, явно гордившийся новенькими погонами генерал-майора. Довеском к ним был безымянный полковник и ещё более безымянный штатский – их нам представлять не стали, но я подумал, что это что-то типа референтов. Семичастный и Мякушко приехали на разных машинах, а вот их спутникам пришлось делить один автомобиль на двоих.

***

Комиссия расселась по ранжиру – в центре Семичастный, слева от него – Мякушко, полковник и штатский, а наш Чепак – справа. Мой начальник сильно волновался, обильно потел и ежеминутно вытирал лоб и шею большим носовым платком, а лицо у него раскраснелось. Чепак вообще выглядел так, словно сейчас решалась не судьба странного номера никому не нужной художественной самодеятельности, которая давно превратилась в один из обязательных ритуалов социалистической действительности, а будущее одной шестой земного шара.

Мой мандраж тоже никуда не делся, но гитара в руках всё ещё продолжала меня успокаивать. Что творилось в душе стоящего с другой стороны импровизированной сцены Савы, я не видел; он вряд ли знал в лицо зампредов правительства и украинского КГБ, которые, в принципе, могли пришибить его одним взглядом, но выставку достижений отечественного автопрома наверняка оценил по достоинству. Впрочем, я надеялся, что ему поможет опыт выступлений на публике – это хорошая школа, позволяющая убрать из организма лишние комплексы.

Петрович закончил свою речь и отошел в сторону – за заставленный минералкой стол его никто не пригласил, но он, наверное, и не надеялся на такую честь. Я посмотрел на Чепака. Тот посмотрел налево, на Семичастного. Семичастный обвел нашу композицию тяжелым взглядом, который резко контрастировал с его лицом героя лирической комедии, и медленно кивнул. Чепак посмотрел на меня – и тоже кивнул. Я вздохнул, притопнул, отсчитал «три-четыре» – и ударил по струнам, с удовлетворением услышав, что и Сава вступил вовремя.

– Снова от меня ветер злых перемен тебя уносит! Не оставив мне даже тени взамен! И он не спросит!...

Краем глаза я видел эволюции, которые производил назначенный мной в актеры личный состав управления, но запретил себе поворачивать голову, надеясь на подчиненных и вбитые в них за четыре дня уроки Чернышева. За неимением кулис они все толпились за мной и Савой. Первым вступал Рудольф, изображавший то ли бандита, то ли шпиона иностранной разведки, который собирался что-то там откуда-то похитить; для этого из театрального реквизита ему выдали огромную карикатурную связку ключей, валявшуюся в реквизиторской несколько десятков лет. Весь первый куплет Рудольф крался к неведомой цели, делая это преувеличенно-гротескно; больше всего на репетициях меня удивило, что у него получалось в целом неплохо.

– Позови меня с собой! – надрывались мы с Савой. – Я приду сквозь злые ночи! Я отправлюсь за тобой! Что бы путь мне не пророчил!

В припеве вперед выходила группа захвата – попавшие под горячую руку начальника ребята из следственного отдела. Для них специальных костюмов не выдумывали, они были в том, в чем ходили на работу – пиджаки, брюки, галстуки. И пистолеты, из которых я самолично перед каждой репетицией вытаскивал обоймы и досланные в ствол патроны, заодно проверяя, чтобы предохранитель стоял в нужном положении. Эта группа захвата кралась мимо Рудольфа сначала в одну сторону, потом в другую, потом изображала поиски, старательно вглядываясь вдаль из-под приложенных ко лбу ладоней.

– Каждый раз, как только спускается ночь! На спящий город!..

Наконец группа захвата находила преступника – и начинался самый ответственный момент нашего шоу, во время которого все участники должны были на ограниченном пространстве изображать суетливую погоню правоохранителей за воришкой. Судя по мельтешению на границе поля зрения, ребята сумели справиться и показали должную экспрессию.

– Позови меня с собой! Я приду сквозь злые ночи!..

С началом второго припева действия группы захвата становились осмысленными, они перекрывали преступнику все пути отступления и арестовывали его. В театре Рудольф, подняв руки, вставал на небольшом расстоянии от хлипкого задника; здесь ему было попроще – свернуть несущую стену здания управления он бы не смог при всем желании.

– Позови меня с собой! Я приду сквозь злые ночи!..