Диссидент-2: Слово и дело

Макухин хохотнул, узнавая цитату, и крикнул в приемную своей секретарше мой заказ. [2]

Мой план разговора хозяин поломал в первые же секунды.

– Как там у вас мой племянник? – спросил он. – Хорошо работает?

Рудольф мне, в принципе понравился – например, тем, что без каких-либо возражений согласился на участие в нашей самодеятельности. Про его спешный переезд в Сумы я тоже узнавал, и там всё выглядело без подвохов – тещу разбил паралич, перевозить её в Николаев они по каким-то резонам не захотели и вернулись в родной город. Жена Рудольфа была бухгалтером и уже трудилась в НПО имени Фрунзе, а он некоторое время находился в подвешенном состоянии, которое и разрешилось так удачно для всех. Думаю, полковник Чепак очень радовался, представляя, как я буду искать скрытый смысл в этом назначении.

Правда, судя по всему, этот Рудольф раз или два рассказывал Чепаку, чем мы занимаемся в театре, но я сомневался, что он делал это из природной склонности к стукачеству. Если бы полковник отловил в коридоре меня и поинтересовался делами, я бы тоже не стал играть в партизана, а выдал бы всё, поскольку не считал подготовку к выступлению на смотре художественной самодеятельности чем-то тайным, что нужно скрывать не только от врагов, но и от друзей. Пусть даже эти друзья были друзьями в кавычках – потому что ещё до этих рассказов Чепак решил немного подставить меня перед республиканским начальством. Я почему-то был уверен, что он это делал не из злого умысла, а просто по привычке. Правда, привычка была дурной, и в её свете смерть майора Воронова представала совсем иначе – наверное, у него было другое чувство юмора, плохо совпадающее с привычками Чепака.

– В коллектив вошел успешно, прижился, можно сказать, а остальное – дело наживное, – ответил я и взял инициативу в свои руки: – Пётр, я к вам вот зачем пришел. Как вы, наверное, знаете, Комитет государственной безопасности иногда предлагает работу выпускникам институтов и университетов. Далеко не всем и не всегда, но такое случается...

Если Макухин и не знал о такой практике, то теперь точно был в курсе. Впрочем, он ничем не показал какого-либо удивления, лишь посерьезнел и сказал:

– Из высших учебных заведений у нас только филиал Харьковского политехнического... Вам же нужны сотрудники с высшим образованием?

– Так точно, – кивнул я. – Желательно, чтобы у такого вуза была и военная кафедра, но за неимением гербовой пишем на обычной...

– Это всё понятно, а я чем могу помочь? – сказал он слегка растерянно. – Мы следим за учебным процессом, а не за успехами отдельных студентов, вряд ли я смогу вам кого-то рекомендовать. Да и мои сотрудники тоже...

Если он откажется от этой наживки и не будет никого пропихивать к нам, я всё-таки занесу этого чиновника в черный список по причине тупости и недалекости. Впрочем, возможно, он считает свою миссию выполненной, поскольку у него в Комитете служит целый племянник – но мне хотелось бы посмотреть, как Рудольф приходит к Чепаку или его преемнику с какой-либо просьбой. К тому же больше – не меньше, и три-четыре Рудольфа явно лучше, чем один.

– А этого и не требуется, – я улыбнулся. – Я даже не надеялся получить от вас список кандидатов, этим, уж извините, мы предпочитаем заниматься сами. Но было бы желательно, чтобы вы намекнули ректорату по линии областного комитета, что содействие Комитету – это благое дело, которое им зачтется. Как именно зачтется – на ваше усмотрение, тут я вряд ли помогу, но по опыту могу сказать, что с участием партии такие дела проходят легче и быстрее. А то уже приходилось сталкиваться – они же там всё учёные, доценты с кандидатами, куда нам с ними тягаться? Ведь так?

Макухин жизнерадостно улыбнулся, когда услышал про доцентов и кандидатов, но было непонятно – то ли узнал песню Высоцкого, то ли его позабавил сам оборот. [3]

– Это да, – сказал он, – есть у них эдакое чувство превосходство по отношению к нам, простым смертным. Что ж, я понял вашу просьбу, на днях у меня запланирована встреча с профессором Ковалевым, он только назначен директором нашего филиала, я упомяну в разговоре и о вашей проблеме.

Про замену директора вуза я слышал, но не считал это важным делом – такие назначения происходят постоянно. К тому же с новичком Сухонину будет проще контактировать.

– Это было бы великолепно, – я прижал руку к груди, выражая крайнюю степень признательности. – Надеюсь, он прислушается к вашим словам. Ну а потом... вы не могли бы сообщить мне, когда этот разговор состоится? Я бы тогда направил своего сотрудника в институт.

– Сообщу, безусловно, сообщу! – пообещал Макухин, сделал запись на перекидном календаре и замер с ручкой: – А ваш номер?

Я с готовностью продиктовал.

– В нерабочее время меня можно найти через дежурного, но это, наверное, не понадобится?

– Кто знает? – рассмеялся он. – Насчет чего покрепче не решились? Всё же хорошее дело сделали, да и повод есть!

Я обдумал эту мысль. С одной стороны, пить не хотелось совершенно, с другой – такие тихие алкоголики могут стать смертельными врагами, если посчитают, что им отказали без уважения.