Дитя примирения

Ошарашенный таким рассказом, Дэн обратился за советом к своему другу. Тот продиктовал ему список вопросов, которые надо было задать психотерапевту, которая занималась с Маршей. Использовала ли она во время сеансов Библию? Молилась ли она с Маршей? Пыталась ли она вернуть Маршу шаг за шагом к послушанию Богу?

Дэн связался с консультантом и через несколько мгновений узнал, что к терапевтическим сеансам, оказывается, не имеют никакого отношения ни Библия, ни молитва. И вообще, как выяснилось, Марше надо учиться самой стоять за себя!

Дэн только качал головой: «Но кто же может устоять без Бога?!».

«Как раз-таки часть ее проблемы и заключается в религии, Дэн. Марше надо научиться больше любить себя! Она должна осознать свой настоящий потенциал, свою ценность! Наша цель — устранить чувство вины, а не усугублять его».

Устрани Бога — и нет вины?! Как можно устранить Всемогущего?!

Дэн осторожно подбирал слова: «Но для этого чувства есть причины. Она действительно согрешила».

«Ну, это ваше личное мнение, — терпеливо отвечала женщина на другом конце провода. — Дэн, она не совершила ничего противозаконного, ничего, что не принималось бы нашим обществом».

«Но Бог не терпит греха!»

«Вы хотите сказать — тот Бог, каким вы Его себе представляете. Я же вижу Бога как терпимого, милостивого и любящего. Он не станет осуждать Маршу за то, что, по ее мнению, она должна была сделать. У нее были трудные обстоятельства. Может, вы просто не понимаете, насколько трудные».

«Финансовые трудности».

«Да, финансовые. И эмоциональные. Она не могла перенести тяжелую беременность — и выбрала путь, который был перед ней открыт. Но Бог все равно ее любит — ведь именно это вы проповедуете по воскресеньям?! Ей не надо приносить никаких жертв. Иисус давно это за нее сделал. Ведь это так?!»

«Вы не оставили места Божьему исцелению, — ответил ей Дэн. — Места исповеданию, прощению, восстановлению. А путь к исцелению ясен и прост: „Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды“».

«Я отлично знаю этот стих. Дэн, — сказала она снисходительным тоном, как бестолковому ребенку. — И Библия, конечно, может быть очень полезна — но на своем месте, и церкви. Я уверена, вы понимаете, почему я с осторожностью отношусь к использованию Писания во время консультаций. Моя цель — выслушать пациента и помочь ему сконцентрироваться, а не возлагать на него еще большую вину, используя слова осуждения из такой авторитетной книги, как Библия. А теперь, если позволите, — меня ждут пациенты!»

Она положила трубку, оставив Дэна в растерянности. Он чувствовал, будто сам завел Маршу и болото и оставил ее там тонуть. Как может женщина, которая согласилась на аборт, не испытывать чувство вины или раскаяния? Чем она может оправдать свой поступок? Кого еще она может обвинить, когда все вокруг ей говорят, что это ее личный выбор? Как она может получить прощение, если не признает истину и свой грех'? Как она может надеяться на восстановление? На освобождение?

Когда Дэн слушал мягкий голос, слова, полные притворного сострадания, он понял, что это за слова, он распознал их: эти слова разбивают жизни на мелкие кусочки. Вовсе неудивительно, что после закладки такого фундамента люди запираются в четырех стенах, набрасываются друг на друга, как звери, или выбирают смерть. Семьи рушатся. Общество извивается в мучениях. Целая нация гибнет — и все спрашивают почему?

«ИМЕЮТ УШИ — И НЕ СЛЫШАТ! ИМЕЮТ ГЛАЗА — И НЕ ВИДЯТ!»