Дитя звезд

– Работает, – сказала она. В её голосе слышался благоговейный трепет. – Смотрите! – Единорожья нить принялась наматывать себя сама. Она лихо перемещалась слева-направо и обратно, снова и снова, оставляя позади себя картинки: две девочки посередине кольца из камней, единорог стоит над ними на дыбах. – Это Равнины печали, – прошептала Софи, не отводя взгляда от наматывающейся нити. – Это мы! – На следующей картинке единорог нёсся вскачь, но цвет нити потускнел, и чудесное создание теперь выглядело скорее серым, чем белым. Следом за ним тянулось несколько круглых пятнышек. Софи ахнула и наклонилась так близко к гобелену, что кончик её хвостика свесился и коснулся вышивки. – Единорог… его ранило после того, как он нам помог! Поэтому он отправился искать безопасное место, где он смог бы залечить раны. – Она показала на следующую картинку, которая начала проступать на станке. – Он отыскал…

– Плетёный Корень! – воскликнула Клэр торжествующе. Сестра могла не расшифровывать ей изображение – палаток среди пышной растительности. Кроме того, она так и думала, что единорог был там.

– Да! – подтвердила Софи. – Единственное место в Ардене, где чудеса такие же, как в те времена, когда он родился и жил. Единственное место, где сочетанию чудес позволили расцвести.

Клэр подпрыгнула – Сена неожиданно взвизгнула. Нить продолжала двигаться, в этот раз рядом с единорогом выткало два силуэта: женщины с мечом на поясе и мужчины, держащего деревянный молоток. Гобелен изменил свой цвет так, чтобы волосы обоих стали ярко-рыжими.

– Это же мои родители, – выдохнула Сена. – Единорог! Он отправился к моим родителям!

– Верно, – подтвердила Софи, потянувшись рукой к гобелену, чтобы его потрогать. – Твои родители были умнейшими алхимиками Плетёного Корня. Им удалось разыграть казнь Мэтью, вызволить Сильвию из непреодолимой тюрьмы и скрываться все эти годы. Единорог знал, что если кто и мог спрятать его в безопасном месте, так это они. – Клэр не сводила глаз с чудесного гобелена, сотканных из гривы силуэтов Сильвии, Мэтью и единорога. Но нить вдруг резко остановилась, оставив силуэты незавершёнными. Казалось, словно все чудеса, заключённые внутри гривы, были израсходованы. Будто пламя дошло до конца фитиля. Софи дотронулась до гобелена пальцем, но нить не продолжила двигаться. Она подняла взгляд обратно на друзей. Её глаза были такими круглыми, что разглядеть в них серебристые ободки не составляло труда. – Всё, – сказала она. – Это конец истории.

– Но что было дальше? – спросил Нэт. – Ты не можешь просто закончить рассказ на середине! Где они сейчас?

– Думаю, я знаю, – сказала Сена. Она вскочила и побежала к гамаку. Там она вытряхнула журналы родителей из своего бездонного рюкзака. Она принялась лихорадочно их перебирать, хватаясь то за одну тетрадь, то за другую. – Эксперименты моих родителей со швами не удались, потому что им недоставало важной детали – единорога. – Она пролистала журнал до страницы, на которой было множество слов и иллюстрация единорога. Похлопав по рисунку, она объяснила: – Легенды о единорогах окутаны тайной, но всем известно, что они могут отпереть любую дверь.

– И, – произнесла Клэр. Сердце бешено колотилось у неё в груди. – Выходит, единорог в нашем мире?

– В каком угодно мире! – просияла Сена. Затем она, очевидно, осознала свои слова, и улыбка сползла с её лица. – Но нам никак не узнать, в каком именно.

– Погодите, – прошептала Софи. – Погодите! Погодите! – Она вскочила на ноги, и Клэр мгновенно вспомнила тот случай, когда сестра взахлёб описывала ей совершено новые правила игры в шашки, для которой требовались все фишки из монополии и в придачу золотая монета, которую папа привёз из поездки в Канаду. – Всё это время, – продолжила Софи, – я думала, что единорог показывает мне металл, камень, нитку и растения, чтобы рассказать мне, что он попал в ловушку одной из гильдий. Но он говорил мне совсем не об этом. Он давал мне карту. Металл, растение, нитка, камень. Нам нужно сочетать наши чудеса вместе и объединиться с единорогом – если мы хотим его найти. Нам нужны земледелец, – сказала она, указывая на Нэта, – самоцветчица и ковательница, – она кивнула на Клэр, затем на Сену, – и, – она положила ладонь себе на грудь, – я: прядильщица и единорог.

– Я что-то не догоняю, – сказала Сена, садясь обратно на пуф, который с досадой скрипнул. – Мои родители – земледелец и ковательница: сомневаюсь, что им помогал кто-то из прядильщиков или самоцветчиков.

– Вот именно! – воскликнула Софи. – У них была только половина гильдий и единорог. Силы их чудес хватило, чтобы попасть в швы, скрепляющие миры, но не хватило, чтобы вернуться в этот (или какой-либо другой) мир.

У Сены побелело лицо.

– Хочешь сказать, они застряли между мирами?

Между мирами. Клэр много размышляла о камине и дымоходе в Виндемире и о колодце в Ардене, но она старалась не задумываться о длинном, тёмном пространстве, в котором, казалось, существовала лишь лестница. Оно нагоняло на неё страх.

– Но почему единорог отправил их туда? – вскричала Сена.