Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха

Для многих пасторов Исповеднической церкви принять подобную присягу значило преклониться перед лжебогами. Подобно тому как первые христиане отказывались кадить перед изображениями Цезаря, а евреи не падали ниц перед статуей Навуходоносора, так и эти священники воспротивились навязываемой им присяге на верность фюреру. Однако в стране были широко распространены мессианские упования, связанные с фюрером, и мало кто решался им противостоять. С каждым новым триумфом вождя все более усиливалось желание присоединиться к ликующему хору. В апреле Бонхёффер побывал в Тюрингии, проезжал мимо знаменитого замка Вартбург в Эйзенахе. Там в 1521 году Лютер, только что отлученный Папой Львом Х, переводил Новый Завет на немецкий язык. После аншлюса высокий крест на крыше замка затмила чудовищная, залитая светом свастика.

Указ Вернера, вменявший всем немецким пасторам принимать «присягу на верность» Гитлеру, расколол Исповедническую церковь надвое как раз в тот момент, когда дела у нее и без того шли дурно. Многие члены Церкви устали от борьбы, клятву они воспринимали как простую формальность, и неужели стоило по такому ничтожному поводу лишаться работы и карьеры? Кто-то испытывал по этому поводу угрызения совести и все же принимал клятву, питая при этом отвращение к самому себе. Бонхёффер и его сподвижники видели в этой затее одно: циничный расчет Вернера, и требовали, чтобы Исповедническая церковь стояла до конца. Но Церковь не устояла. Карл Барт писал из Швейцарии:

...

Я глубоко потрясен этим решением и аргументами, выдвигаемыми в его пользу. Я много раз читал и перечитывал их… Неужели поражение было неизбежно, допустимо, оправданно? Неужели среди вас не было и нет никого, кто мог бы вернуть вас обратно к простоте прямого и узкого пути?.. Никого, кто бы умолил вас не подрывать столь ужасно и непоправимо доверие к Исповеднической церкви?378

* * *

Выдавались и минуты радости. В апреле Бонхёффер руководил конфирмацией троих внуков Рут фон Кляйст-Ретцов: Спес фон Бисмарк, Ханса-Фридриха фон Кляйст-Ретцова и Макса фон Ведемайера. Служба проводилась в церкви Кьекова, и, учитывая присутствие многих представителей прусского военного сословия, Бонхёффер прибег в проповеди к военному сравнению: «Сегодняшние причастники – юные солдаты, отправляющиеся на войну Иисуса Христа против богов мира сего. Эта война требует полной преданности вплоть до смерти. Разве Господь наш не стоит того, чтобы за Него бороться? Идолопоклонство и трусость грозят нам со всех сторон, но худший враг не подступает извне, он – в нас самих. «Верую, Господи, помоги моему неверию»379.

На службе присутствовала Рут фон Кляйст-Ретцов, лучившаяся от гордости за внуков и за Дитриха. Там были и ее дети с супругами, и другие внуки, в том числе Мария фон Ведемайер, с которой Дитрих обручится четыре года спустя. Оба юных причастника погибнут на войне, которой еще только предстоит начаться: Фридрих в 1941 году, Макс – в 1942-м. Но в ту пору дружба с этими благородными – в истинном смысле слова – людьми оставалась для Бонхёффера единственной отрадой в темные времена.

Бегство из Германии

28 мая Гитлер информировал военное командование о планах вторгнуться в Чехословакию и стереть это государство с политической карты мира. В июне была введена принудительная гражданская повинность, все лето страна готовилась к войне. Настало время генералам осуществить переворот, медлить было нельзя. В августе Эвальд фон Кляйст-Шменцин встретился с Уинстоном Черчиллем (в ту пору всего лишь членом парламента) и попытался выяснить, чем Англия готова помочь немцам, пытающимся свергнуть нынешнее свое правительство. «Мы дадим вам все! – посулил Черчилль. – Но сперва принесите нам голову Гитлера!» Генералы принялись разрабатывать соответствующий план.